Я не чайлдфри, и у меня нет детской травмы. Но я не хочу детей

Это письмо пролежало в редакции около года. До колонки не дотягивало, но и отвечать «спасибо, не подходит» нам не хотелось. Наконец, мы решили попросить прокомментировать письмо. Возможно, ответ священника Петра Коломейцева многих удивит, но нам он показался взвешенным и взрослым.

Ольга К.:

Десятки, сотни раз я слышала этот вопрос: «Когда же за малышом?». Я четыре года замужем, и у нас нет детей – не потому, что я или муж больны, а потому, что я не готова стать матерью.

Но попробуй скажи это в нашем обществе! Тем более в околоцерковном обществе, в котором я выросла: у нас верующая семья, родители и сейчас регулярно ходят в храм. Представляю, сколько раз за эти четыре года они услышали тот же вопрос в другой интерпретации: «Оля замуж вышла? Внуков еще нет?».

Мама как-то сказала, что закажет себе футболку с надписью: «Да, моя дочь замужем. Нет, внуков еще нет. Да, мы готовы стать дедушкой и бабушкой».

Но дело даже не в этих бестактных вопросах. Дело в том, что (хотя среди моих сверстников никто лет до 30 не только детей не собирается заводить, а даже постоянную пару) традиционное общество сам факт «не хочу детей» рассматривает как крайнюю ущербность.

Я не чайлдфри, и у меня нет детской травмы. Возможно, когда-то я и рожу малыша. Но сейчас мне 27, и я не хочу детей. Я знаю, какая это ответственность. Я знаю, что ребенок может заболеть, может упасть, порезаться, что ему надо дать образование и воспитание не по принципу «отдам в полтора года в ясли, и пусть его (а также 14 других карапузов) воспитывает тетя-воспитательница». Я прекрасно понимаю, что родители могут очень многое дать ребенку: многостороннее развитие, хороший вкус, могут показать красоту этого мира. А могут ничего не давать, включая на целый день мультик и болтая по телефону с подругой.

Сейчас у меня есть интересная задумка о второй профессии, я поступила на курсы. Мы много путешествуем, и только сейчас я открываю что-то новое – не только в мире, но и в себе, в отношениях, в людях. Я не могу и не хочу уходить сейчас с головой в родительство. Также как не хочу, родив, отдать дите бабушке и дедушке на 80% времени, чтобы продолжать заниматься тем, что мне интересно.

Путешествуя по Западной Европе, я вижу, что тут совершенно нормально рожать детей уже далеко за 30, когда семья твердо стоит на ногах и осознает, чего хочет и что может.

Мне эта позиция гораздо ближе.

Священник Петр Коломейцев, клирик храма свв. Космы и Дамиана в Шубине (Москва), христианский психолог:

Священник Петр Коломейцев, специалист в области приходского консультирования и специальной психологии. Заместитель декана по воспитательной работе факультета психологии РПУ святого Иоанна Богослова, духовник Центра равных возможностей для детей-сирот «Вверх» и священник приюта для детей-сирот, пациентов РДКБ «Незнайка».

Наше общество в плане отношения к деторождению сегодня я бы разделил на три группы. Первая – люди, которые осознанно не хотят иметь детей, они ответственно пришли к этому решению и честно ответили себе на этот вопрос. Их не так много. К сожалению, людей второй группы, которые осознанно подходят к деторождению – то есть действительно хотят иметь детей и действительно ответственно к этому относятся, – тоже немного. Но их становится все больше. Гораздо масштабнее та часть общества, которая вообще не задумывается: хочет ли иметь детей, не хочет, отвечает за них, не отвечает, а просто рожает, потому что «так принято», «так у всех», «так надо».

В письме, которое у нас перед глазами, автор все разложила по полочкам: если она не чувствует в себе любви и ответственности, то зачем ей экспериментировать? Для чего, для самолюбия? Для того чтобы соседки не осуждали?

Все «заводят детей», и я «заведу», — а потом расхлебывать последствия?

Но я не удивлюсь, если это письмо вызовет бурю протеста – потому что наши привычные псевдоправославные взгляды таковы: есть идеал №1, это монашество. Идеал похуже, №2, – брачная жизнь, но тогда в качестве «расплаты», в качестве нагрузки, так сказать, вы обязаны иметь много детей. Есть и третий вариант – люди, которые живут без детей и «безнаказанно» занимаются сексом – это неверующие, конечно. Вот такая «вилка» мнений у «истинно православных» людей. И очень жалко, что эти люди делают детей заложниками своих взглядов.

Можно задать совершенно другой вопрос: почему в нашей стране половина населения пьет? И другой вопрос: они что, все были желанны своими родителями? Или просто, может, родители с абортом не успели?

Получается так, что в нашем православном обществе найти человека, не травмированного детством, атмосферой, родителями, – наверное, нельзя. От них же первый есмь аз. Потому что существуют незыблемые установки: «смысл семьи в детях», «много детей – это православно», потому что брак – это «надо», а развод – это «нельзя».

В результате рожают детей, эти дети всех раздражают, но родители уверяют себя и других, что они их любят. А дальше идет «Домострой» попа Сильвестра, который пишет: «Так не дай ему воли в юности, но сокруши ему ребро, пока он растет, чтобы, возмужав, не провинился перед тобой и не стал посмешищем перед врагами». Ведь что делать с детьми, рожденными не по любви и не по ответственному решению, а потому что «так надо»? Конечно, «воспитывать» и бить.

Вот так у нас, в такой вилке «нельзя» и «надо» и в таком дефиците любви, получаются совершенно больные православные семьи. Конечно, не все поголовно. Но добрая половина!

Но дети — это не нагрузка к сексу, это не побочный продукт от семейной жизни. В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» изложена нормальная позиция: «Дети – это плод любви соединенных в браке мужчины и женщины, устремленных ко Христу». То есть сначала ко Христу устремиться надо, домашнюю Церковь образовать – а плодом этой любви и общности становятся дети. И там есть еще одна хорошая формулировка: деторождение должно быть ответственным, и супруги несут ответственность перед Богом за полноценное воспитание детей. То есть люди должны отвечать за принятое ими решение! Осознавать, что хотят детей и готовы к этому.

Любить детей, воспитывать детей – к этому тоже надо иметь призвание. Снова процитирую социальную концепцию: «Вопиющей бедой современного общества стало сиротство при живых родителях. Церковь видит важнейший свой долг в укреплении семьи и в осознании родителями их призвания». Между прочим, в прежние века многие женщины такого призвания не ощущали – и приглашали кормилиц, воспитателей, гувернеров.

Гувернантка. Художник Александр Кабанель (фрагмент)

Поэтому взгляд, изложенный в письме, заслуживает уважения: человек, по крайней мере, честен перед собой, и если у него нет такого желания и призвания – он не хочет рожать детей ради «так надо».

Кстати, если разобраться, откуда в традиционном обществе взялась установка рожать много детей? Из корыстных соображений. Многодетность одновременно с заповедью почитания родителей гарантировала человеку обеспеченную старость без пенсионного фонда. А еще установка на многодетность была следствием высокой детской смертности. Была такая пословица: «Дай нам скотину с приплодцем, а деток с приморцем». То есть пусть детей будет много, ничего, что помирают слабые и больные – зато останутся крепкие и сильные. Детей рожали впрок. С прицелом на старость. В 1913 году во Владимире средняя продолжительность жизни была (при том, что люди там доживали до 90 лет) 23 года! Это за счет умерших в раннем возрасте детей.

А отношения к детям как к уникальным личностям, как к тем, чье Царство Небесное, — такого вообще не было. И сегодня, когда мы можем посвятить всю жизнь одному ребенку и, может, даже ребенку-инвалиду, жизнь которого будет не очень долгой, но будет для нас очень много значить, – это совершенно другое.

Но это – по-христиански.

Подготовила Анна Ершова