Православные тоже разводятся. Почему?

Одну пожилую пару, прожившую 60 лет вместе, спросили:

— Как вам удалось так долго прожить вместе?

— Понимаете, мы родились и выросли в те времена, когда сломавшиеся вещи чинили, а не выкидывали.

Почему распадаются венчаные браки? Почему разводятся православные? Казалось бы, они-то уж точно должны обладать «тайным знанием» о том, как создать хорошую семью и жить вместе долго и счастливо! В каждой церковной лавке есть специальная литература для новобрачных с ценными советами и практическими инструкциями для вступающих в брак. Да и сами люди, ведущие духовную жизнь, приступающие к Святым Тайнам Христовым, вроде бы подходят к созданию семьи более осознанно, в отличии от неверующих, они практически исключают для себя  возможность расторжения брака.

Почему ты вышла замуж?

Екатерина, 28 лет: «Я с детства знала, что у меня есть два пути: монашество и супружество. В монастырь меня точно не тянуло, поэтому когда достигла невестинского возраста, стала молиться о православном муже. Такой встретился. Родителям понравился, духовник благословил. Я думала, что если выполнила все условия, хранила себя до брака, если регулярно хожу в церковь, если муж верующий, то надо только повенчаться, и Господь всё даст. Как-то сама устроится семья, мы будем любить друг друга. Мы и любим, наверное, но всё вышло совершенно иначе».

Ирина, 31 год: «Я больше не могла быть одна, это стало почти невыносимым испытанием. Мне очень хотелось, чтобы рядом кто-то был, а вне рамок супружества это невозможно. Пожалуй, я понимала, что Игорь далёк от моего идеала, но с ним было не так страшно».

Светлана, 29 лет: «Мне тогда казалось, что мы просто созданы друг для друга. Мы вместе ходили в церковь, и нам было приятно находиться вместе. К тому же, жить с мамой становилось всё сложнее, а уйти из дома просто так мне казалось чем-то диким. Накануне свадьбы, недели за три, мы гуляли с женихом, и я поняла, что ещё года два, и нам не о чем будет разговаривать, но как-то неудобно было отказывать хорошему мальчику… Я сделала вид, что не заметила этих мыслей – ведь мы же православные, и это главное».

Елена, 34 года: «Я долго не выходила замуж, переживала, конечно, молилась, рефлексировала. Хотела, чтобы пришёл принц и подарил мне новый блистающий мир. Но однажды я вдруг поняла, что брак нужен совершенно для других целей. Я поняла, что без семьи я просто не мыслю своего спасения. Слишком многого я ждала от мужа, но сама едва ли была готова стать женой. Мне захотелось совершенно иного. Не принца, нет. Мне захотелось единомышленника, с которым мы будем вместе строить свою жизнь, свою семью. Осознав это, я начала молиться о даровании мне именно такого супруга, при этом внутренне я успокоилась. Я знала, что Господь мне желает только спасения. Удивительно, но Серёжа встретился мне буквально через месяц».

Как вы думаете, кто из этих девушек развёлся или стоит на грани развода, а кто действительно счастлив?

Православные – такие же люди, что и остальные. Созданы из тех же плоти и крови, на них действуют те же законы биологии, физики и химии. К тому же православие и работа над собой, умение ладить с людьми, быть личностью – не синонимы. Православие дает информацию, поддержку, возможность жить в любви и внутреннем умиротворении, однако вера не меняет природу человека и не исключает необходимости такой же работы над собой, что и для других людей.

А кроме того, еще никто не отменял «всеядности», которой подвержены многие молодые люди. Несовместимые по внутреннему устроению не должны стремиться в объятия друг друга, однако по тем или иным причинам они это делают, невзирая на огромные различия в интересах и в быту, ставя превыше всего именно конфессиональную совместимость.

Многие православные попадаются в эту ловушку, вообще-то свойственную скорее протестантам. Ты уверовал – Аллилуйя! Ты спасён, и призывающая благодать теперь по жизни с тобой. Это странная уверенность в том, что двое православных людей могут создать счастливую семью просто по факту своей воцерковлённости – приблизительно то же самое. Но это, к сожалению, не так.

Увы, мы редко в своих собственных семьях и в своём окружении видели примеры счастливых, дружных семей. Многие лишь строили иллюзию счастья, но мы, дети, отлично видели не только фасад, но и внутренний интерьер такой брачной постройки. Детей вообще сложно обмануть, они умеют схватывать самую суть, настроение, игнорируя умные слова.

А потом, когда мы создавали уже свои семьи, начинал всплывать детский опыт, и вместо того, чтобы что-то менять, мы начинали делать вид, что всё хорошо, или винить супруга в том, что фокус не удался и брак стал трещать по швам.

Однажды, когда я была в первом браке, со мной произошёл  удивительный случай. Мы пришли в гости к друзьям, умудрённой опытом семейной паре. Уже после развода подруга сказала мне: «Знаешь, когда муж увидел первый раз вас вместе, он сказал: эти двое вместе жить не будут…»

К сожалению, сейчас и я часто вижу людей, у которых на лбу написано, что они не будут жить долго и счастливо, если прямо сейчас не начнут что-то менять. Но почему-то именно православные менять что-либо не торопятся.

Когда ты поняла, что брак уже надо не просто спасать, а реанимировать?

Евгения, 31 год: «Я всегда знала, что развод для меня невозможен. Видимо, поэтому мой муж для меня настолько обесценился? Я играла роль примерной девочки, готовила вкусные обеды, вила гнездо, занималась детьми и мужа называла исключительно «папа». Я не старалась быть интересной сама себе, я больше не обсуждала с мужем прочитанные книги, не спрашивала о его делах на работе, только кормила «на убой» и хвасталась успехами сыновей. О том, что семья – это не совместное времяпровождение двух бесполых существ, а брачный союз мужчины и женщины, я вспомнила только лишь когда муж сказал, что он меня разлюбил. При этом мы никогда не ссорились и никогда даже словом не обмолвились о том, что в семье что-то не так. Возможно, будь я более внимательной, я бы давно заметила, что муж давно перестал интересоваться мной как женщиной: приходил с работы, молча съедал свой ужин и шёл к компьютеру. Но я этого не замечала: муж для меня был только отцом моих детей и неким символом жизненной стабильности. Наш брак умер задолго до его фактического распада, и несколько лет мы только и делали, что закрывали на это глаза. Ведь мы же православные, мы не разводимся, а молча терпим. Что-то менять ни мне, ни ему даже в голову не приходило. В семьях наших родителей, что удивительно, было всё то же самое. Мои родители до сих пор живут вместе и делают вид, что не замечают проблем, а его отец с матерью просто тихо-мирно и так же внезапно для всех окружающих, как и мы, развелись».

Марина, 29 лет: «Я всегда была боевой девушкой, и скорее я выбрала мужа, чем он меня. Он, в общем-то, хороший человек, но совершенно пассивный. Это сейчас я понимаю, что другой со мной и не ужился бы. А тогда я сразу же после свадьбы стала лепить из него свой идеал. Я-то точно знала, каким ему нужно быть, чтобы наша семья была истинно православной. Я лишь делала вид, что смиряюсь и уважаю его мнение, но на деле хозяином семьи была я, а он просто молча терпел все мои выходки, пока не нашлась более покладистая кандидатура, которая «ушла» его к себе. Развод стал для меня неожиданностью, хотя с самого начала я понимала, что не могу уважать этого человека. Да и не хочу, наверное».

Елизавета, 27 лет: «Да я как-то никогда и не была счастлива замужем. Мы слишком разные люди. Ничего общего! Я просила его развестись со мной, но он сказал, что ни за что не возьмёт такого греха на душу. Ну и сама я не хотела делать никаких шагов. Меняться я не хотела. Я была уверена, что меняться должен муж. Я же в церкви с рождения, я знаю всё и не могу ошибаться! Ну и потом, я и так терплю такого никчёмного мужа. Разве я ещё при этом что-то должна делать? Нет, эта мысль отвергалась мной на корню».

Алла, 34 года: «Мы с мужем очень темпераментные люди. Достаточно скоро после свадьбы мы стали друг на друга ругаться. Доходило до битья посуды и рукоприкладства (правда, в основном с моей стороны). О разводе я и не помышляла. Я же – православная! Меня только тревожило, что дети растут в такой обстановке. Однажды я поняла, что мысленно желаю мужу смерти, ведь тогда я получу долгожданное освобождение. Это открытие меня просто потрясло. При работе с психологом я поняла, что эту мысль я прятала от себя достаточно долго, но боялась себе в этом признаться, опасаясь кары Божьей за такие греховные мысли. Мне было проще вести себя как последней скотине, чем признаться, что я своими собственными руками ломаю жизнь себе, мужу и детям».

Люди вообще очень боятся признаваться себе в том, что они неправы. Особенно это касается сегодняшних недолюбленных детей, переживших слишком раннее расставание с матерями. Нам намного проще каяться в том, что мы ели в пятницу сосиску или невнимательны на молитве, чем сознаться, что давно желаем смерти дорогому супругу, ненавидим свекровь и хотим доказать собственной маме, что мы лучше неё готовим суп. Это слишком больно, слишком страшно, слишком разрушительно. Мы крайне редко ощущаем в себе истинную метанойю, предпочитая искать в церкви не силы для изменений, а хорошие оправдания для собственных «тараканов». Вместо свободы ищем иструкции по использованию собственной жизни, вместо духовной брани – тихое болотце, вместо любви – закон, вместо надежды и упования – контроль и гарантии.

А потом мы тщательно бальзамируем труп наших семейных отношений и внимательно следим за уровнем формалина в том сосуде, где мы его держим. А то вдруг он начнёт разлагаться и вонять, и тогда придётся себе признаться в том, что семьи давно нет.

По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы? (Мф., 7, 16)

Убеждена, что истинно православные семьи не разводятся. И если брак распался или неожиданно начал трещать по швам, то прежде всего стоит усомниться в истинности своей внутренней веры, в соответствии своих жизненных установок православному мировоззрению. Причём разбираться надо именно с собой, а не с супругом. Брак – это дело двоих, и если что-то не так, виноваты чаще всего оба. Ни один муж не уйдёт из семьи, где его уважают. Ни одна жена не отстранится, если о ней действительно заботятся.

Развод – это выход из игры методом самоубийства. Это безоговорочная капитуляция, констатация НЕ-умения любить, НЕ-способности брать на себя ответственность за свои поступки, НЕ-участия в своей собственной жизни, НЕ-готовности взрослеть и учиться смотреть своим проблемам в глаза. Раскаиваться, меняться, действовать.

В любых, даже самых крепких семьях случаются проблемы. Семья – это живой организм, а значит, он подвержен болезням, расстройствам, дисфункциям. Иногда, конечно, требуется оперативное вмешательство, но до этого лучше не доводить, помня о профилактике.

Именно жена, награждённая от природы чувствительностью и эмоциональностью, способна первая замечать такие временные разлады и управлять ими. Говоря медицинским языком — где-то поставить пластырь, где-то попарить ноги, где-то принять таблетку. Гангрену можно заметить на ранней стадии, и тогда не придётся делать ампутацию всей ноги.

Каждый день меняемся мы сами, и меняются наши отношения, наша модель взаимодействия друг с другом. Буквально недавно одна моя подруга сказала: «Я не могу любить мужа как прежде, сколько ни стараюсь». Но ведь за 10 лет совместной жизни и муж, и она сама стали другими.

Куда мудрее поступают те супруги, которые пытаются каждый день любить своих супругов именно такими, каковы они есть здесь и сейчас, замечая их изменения.

Большинство мам умеют отмечать изменения в своих детях и умеют им радоваться. Вспомните первые годы своего ребёнка:

— Мы научились держать головку!

— У нас уже первый зубик!

— Мы теперь умеем сами ходить на горшок, держать ложку, завязывать шнурки!

А теперь попробуем так же понаблюдать за своим супругом и искренне восхититься его изменениям, при этом не пытаясь требовать от него того, что не соответствует его духовному возрасту:

— Мы сегодня принесли домой зарплату!

— Мы сегодня защитили на работе очень важный проект!

— Мы сегодня сами починили кран!

— Мы сами проверили у ребёнка домашнее задание!

Кроме всего прочего, расторжения венчаных браков становятся огромным искушением для невоцерковлённых пар. Когда я развелась, многие подруги говорили мне: «Ну уж если вы сдались, то с нас-то чего взять? Мы не венчались даже!»

…Перечитываю этот текст и думаю, что если бы что-то подобное попалось мне на глаза всего лет пять назад, я сразу же предала бы автора анафеме. А сейчас мне вспоминается замечательная басня:

Смотри-ка, — говорит, – кум милый мой!
Что это там за рожа?
Какие у нее ужимки и прыжки!
Я удавилась бы с тоски,
Когда бы на нее хоть чуть была похожа.
А ведь, признайся, есть
Из кумушек моих таких кривляк пять-шесть:
Я даже их могу по пальцам перечесть.

А оборотись я тогда на себя, это была бы уже совсем другая история…

P.S. Все имена изменены.