Надежда Парамонова: недетские победы

Надежда Парамонова, профессиональный тренер и мать троих детей:
Вика, старшая, 6,5 лет
Ваня, средний, 4 года
Василиса, младшая, 2,5 года

Надежда – при всей открытости, удивительно спокойная и выдержанная женщина. Хотя ничего удивительного, ведь она профессиональный тренер. Про свою семью рассказывает охотно, и, похоже, придется составлять цитатник по воспитанию детей. Вот, например, одно из ее утверждений: «Главное, чтобы ребенок чувствовал, что его любят. Суть можно выразить в одном предложении: когда из ребенка не растят человека, а когда он знает, что он  уже – человек».

— Надежда, как Вы оказались в спорте?

— Мне было тринадцать лет, я возвращалась с дачи вместе с двоюродным братом. Он предложил пойти вместе с ним на легкую атлетику. Так я начала бегать. Интересное было время: общие сборы, поездки: как обычный детский лагерь, только все «свои». Потом вошла в обычную спортивную колею: тренировки, соревнования, промежуточные результаты.

— Когда Вы приняли решение не идти в  большой спорт?

— Мне всегда хотелось сначала родить детей. Когда мы обсуждали это с мужем, остановились на троих. После рождения  третьего ребенка я еще раз осознала, что можно  «угрохать» в спортивную карьеру все: здоровье, личное время, а остаться в итоге ни с чем.  В спортсмена вкладывают деньги и, соответственно, спрашивают результат: не важно, что у него происходит внутри. Кроме того, большой спорт сейчас неразделим с большими перегрузками: в любом случае, это ущерб здоровью. Я задала себе вопрос: а ради чего, собственно, рисковать, если все есть? И стала тренером.

— Расскажите, зачем люди идут к Вам на тренировки?

— Для моих  клиентов бег – это как хобби. Людям не хватает движения: раньше в поле работали, а сейчас сидят за компьютером. Но организм все равно требует разрядки, выхода физической энергии. И люди идут в спорт, причем, не для того чтобы просто заниматься, а добиться  конкретных результатов. Не в мышцах или сантиметрах – это уже никому не интересно. Цель – это, прежде всего, преодолеть себя: после первого достижения человек чувствует колоссальное удовлетворение.

— Что меняется в человеке после занятий?

— После тренировок человек начинает чувствовать свое тело, а это важно – даже просто почувствовать свою физическую силу. Появляется желание двигаться в таком режиме, что ты начинаешь получать от этого удовольствие. Понимаешь, что живой!

— А что тренировки дают Вам?

— Ощущение радости, общения. То, что ты работаешь над процессом и всегда видишь результат. Когда люди стройнеют, у них появляются вдруг увлечения, меняется качество жизни, настроение. Результат моей работы и их вклад – это единое целое. Бег – это еще и возможность выплеснуть эмоции, положим, от конфликта с начальником, которому ты не можешь ответить. И здесь выливаешь все либо в семью, либо в спорт. По сути, моя работа — это умение преподавать другой образ жизни, другой способ реагирования на ситуацию.

— Как обычно проходят тренировки?

— Сначала я пытаюсь понять, какого результата  человек хочет, определяю уровень физической подготовки.  Затем выясняю, есть ли противопоказания. На одной тренировке я больше работаю над скоростью, на другой — тренирую  кардиовыносливость, на третьей  — общую выносливость. Некоторым рекомендую выполнять упражнения на группы мышц, которые будут задействованы при беге. Это всегда целый план: как человек перенес нагрузку, как быстро восстановился. Есть компьютерные программки, которые я использую в работе (Показывает видео с записью бега одного из клиентов, жмет на «паузу» и чертит проекции на фото, которые показывают угол наклона тела).

— Ваши клиенты — достаточно обеспеченные люди. Как они относятся к Вам, смотрят ли сверху вниз?

— Нет, что самое интересное, все они очень чудные. Это состоявшиеся люди, которым не нужно ничего доказывать. Они приходят, для того чтобы доказать что-то себе. С тренером  они общаются на равных, почти как друзья. Иногда – даже снизу вверх, так как я больше могу физически.

— Кто бегает вместе с ними на соревнованиях? Профессиональные спортсмены?

— На общих забегах, как в Москве, так и во всем мире, бегает разный контингент: от начинающих спортсменов, которые набирают форму к соревнованиям и профессионалов, до  бабушек за семьдесят.

— За семьдесят?!

— Да, я знаю одну пожилую постоянную участницу марафонов. Ей уже больше семидесяти. В шестьдесят ей поставили рак гортани. И после операции она решила, что получила вторую жизнь и решила прожить ее в движении.

— То есть спорт  — это для сильных духом?

— Ну, не столь категорично: каждый может прийти  на тренировку, только он должен понимать, что хочет получить. Даже если ты слаб здоровьем и духом, но поставишь себе правильную цель и сохранишь мотивацию, то сможешь добиться очень высоких результатов.

— У Вас были сомнения между рождением детей, что дальше: карьера или рождение следующего ребенка?

— Никогда, я всегда знала, что буду рожать. Только сомневалась, идти ли мне в большой спорт после рождения третьего. Я начала тренировать и думала, что, в принципе, одно другому не мешает.

— Считается, что ребенок – это крест на карьере? Как было у Вас?

— У меня получается по-другому. Тренер – это же свободная профессия, остается время для того, чтобы уделять внимание детям. Ты, по сути дела, хозяин своего времени.

— Вам кто-нибудь помогает с детьми?

— Да, у меня чудесная свекровь.

— А как Вы детей воспитываете?

— Если дело в детских «разборках», во взаимоотношении с другими детьми, например, в драке, я стараюсь по возможности не вмешиваться в конфликт: у детей должны выработаться социальные навыки.

 — То есть стихийного желания защитить нет?

— Нет, дети должны многое понять на своем опыте. Тут упал, здесь ударился –  многое ребенок должен почувствовать сам. А то бывает: тут помогли, там поддержали, здесь через порожек перенесли. И картинка мира складывается неправильно.

— Есть ли такие вещи, на которые вы смотрели так, а после рождения детей – иначе?

— После рождения детей появилось больше уверенности в себе, в том числе в общении с людьми. У тебя есть твоя база, ты понимаешь, что в жизни у тебя уже все есть. Остальное – ерунда. Мнения других людей не имеют значения.

—  Как все-таки изменилось отношение к жизни с рождением детей?

— У меня в характере никаких изменений не произошло: я всегда знала, чего я хочу, на что я иду. Никаких глобальных исканий и открытий не было. Мыслей, о том, что я родила, и мир перевернулся —  нет. Изменилось отношение к телепередачам про детей, стала в некотором смысле сентиментальной. Появляется больше ответственности: ты понимаешь, что у тебя трое детей, и ты не можешь чем-то рисковать, хотя бы в плане своей безопасности.

— И что, никаких глобальных мыслей, что дети – это  чудо?

— Само по себе это не меняет моего глобального отношения к миру. Но да,  в то же время, это чудо, потому что ребенок — единое целое двух половинок.

— Ваш самый важный вывод о детях?

— Мне понравились слова нашего педиатра: дети не видят у других грехов, пока  те в них сами не проявляются. Пока ребенок не начинает врать, он не сомневается в твоих словах. Он взрослеет и изначально воспринимает мир как идеальный, до тех пор, пока сам не начинает «портиться». Задача родителей – вовремя скорректировать  этот процесс взросления и помочь расставить жизненные приоритеты.

— Удалось внимательнее на себя посмотреть, будучи мамой?

Материнство заставило критичнее к себе относиться, при этом я почувствовала, что роды не прошли незаметно для нервной системы. Меня даже может трясти от некоторых детских выходок. Мне это очень не нравится, но ничего не могу поделать. С другой стороны, без усилий над собой поднялась самооценка. Женщина в поиске и женщина дома  — это разные люди. Незамужняя может долго сомневаться, что и на ее долю есть принц, думать, что в ней что-то не так. А тут появляется чувство стабильности, что все получилось. И принц, и дети, и я – все вроде ничего.

 — Для многих остается проблема принятия со стороны семьи мужа. Бывают такие мамы, которые считают, что для ее сына…

— Такая принцесса не подходит…

— Да, как Вы почувствовали, что Вас приняли?

— Рома тоже спортсмен с детства. В четырнадцать лет поступил в училище олимпийского резерва. Учился, тренировался и только в выходные уезжал домой. Подростки в этом возрасте очень поддаются разным искушениям: без пристального внимания взрослых сложно выбрать правильный путь. Его мама чувствовала, что связь постепенно теряется и поведение ребенка все труднее корректировать. Поэтому появление «правильной девушки» задавало верные ориентиры.

— Как же вы встретили друг друга?

— История на самом деле интересная. Мы оба числились в милиции. Только не на учете, а в «спортивном запасе». Среди полицейских есть соревнования, и на них участвуют, как правило, профессиональные спортсмены. Это, кстати, заведенный порядок во всех странах. У мужа на тот момент было все: спорт, зарплата, друзья. Только не было любимой – он сам потом рассказал, что такие мысли его посещали. При этом он же понимал, что постоянных тренировок не избежать: то гонки, то на сборах: в Москве очень мало времени проводил. И вот, он уже был «милиционером», а я только им становилась. И соревнования у нас должны были быть в один день. Его начальник, держа в руках мое удостоверение, сказал, что нашел ему невесту. Рома посмотрел, отметил для себя, что девчонка симпатичная, но потом закрутился и забыл. А наутро начал клянчить телефон у шефа. А тот все соревнования за мной кругами ходил и спрашивал, может ли он мой телефон передать.

— Вы разрешили?

— Нет. Но это не помешало Роме мне заполучить мой телефон. Сначала просто переписывались, потом  созвонились и встретились.

— Чем он тогда жил?

— Поступил в институт, был в команде, ездил по сборам. Велосипедисты не могут сами тренироваться, большую часть времени  они проводят во Франции, Италии или Испании, где тепло. Велосипеду нужно шоссе, а у где у нас оно? Кроме этого, вело —  командный вид спорта. Когда велосипедисты участвуют в гонке, у каждого своя роль, чтобы довезти одного лидера. Допустим,  когда ветер боковой, они кругом меняются, чтобы ехать эффективней. Главную роль играет тактика.

— Он тренировался, параллельно был «оформлен» в милиции…

— Я приехала на соревнования, а он уже должен был быть в Китае. Смс-ками переписывались, потом увиделись.  Встречались год, а потом как по всем правилам: поженились, обвенчались и через год появился ребенок.

 — Первый год у молодоженов обычно счастливый…

— Почему-то у нас не совсем так, у него как раз начали появляться трудности. Не сложилось с командой. Произошла накладка, в другие команды уже соваться было поздно. Поэтому он пробовал найти себя в разных профессиях. Был менеджером, продавал машины, медицинскую технику.

— Были у него злость, отчаяние – все-таки это далекие от привычного образа жизни профессии?

— Он вообще депрессивный (улыбается). Если у него что-то не ладится, ему кажется, что все пропало.

— Как Вы поддерживали мужа?

— Бегать ходили и в это время разговаривали о жизни. Он всегда советовался, спрашивал мое мнение. Но никаких заумных разговоров – разбирали простые ситуации.

— Вам было тяжело? Уже дети родились тогда?

— Да, родились. Между вторым и третьим муж нашел себя. Он уже понял к тому времени, что офисная работа не для него. Арендовал место в велотреке. В Москве велотрек один — время распределено между детскими школами, профессионалами, инвалидами: все  должны кататься отдельно. И муж занял время с 8 до 10 утра, тренировал свои группы. Этого достаточно, чтобы накормить семью.

— На протяжении этого периода как менялись Ваши отношения?

— Гармония в отношениях была всегда, хотя в жизни, конечно, не бывает все гладко: человек что-то ищет, у него какие-то цели, планы развития.

— А Вам никогда не было скучно с ним?

— Нет. Можно и просто помолчать,  если не напрягает обстановка. Но в основном, нам есть о чем поговорить: это жизненные ситуации, но не искусство, не музей – это однозначно! И не про кино, а про жизнь.

— Когда Вы больше всего чувствовали, что это родной человек?

— Всегда.

— Вы не сомневались? Знали, что еще чуть-чуть и трудный период кончится…

— Да. Я же всегда верю в лучшее. Значит, то, что было не его, поэтому и не получалось.

— Как он относится к детям?

— Мне кажется, он из тех, у кого не хватает терпения, характера возиться  и сюсюкаться. Зато он может занять их на долгое время: побеситься, поваляться или во что-нибудь поиграть. Мне кажется, когда дети будут взрослеть, они больше будут как друзья, на равных. Он всегда говорит: ребятня  – это твое, я тебе полностью доверяю. Часто ему подсказываю линию поведения, говорю, когда ребенок чувствует что-то, его не нужно ломать. Учу: «Когда ты наказываешь, сначала объясни, за что именно. Ты должен ребенку сказать, как нужно действовать в этой ситуации, чтобы было правильно».

— Много времени у него уходит на работу?

— Сейчас у нас иногда графики не совпадают, он утром тренирует и вечером, иногда он приходит в 10-11 вечера. А днем дома. Он может Вику из школы забрать, на кружок отвезти.

— Когда его мама Вас приняла?

— Сразу, но, конечно, были моменты притирки. Потому что непросто войти в другую семью: трудно сразу влиться в чужой уклад. Мне кажется, помогло то, что она православная.  Постаралась сделать, как все положено – не принять в штыки, не осуждать, в силу своих возможностей. Были какие-то трения, но больше с моей стороны. Открыто мы никогда не конфликтовали, ничего друг другу не высказывали, но напряжение время от времени появлялось. Но когда появились трое детей, работа, мне стало не до этого. Обсуждать бытовые моменты, вроде «не туда положили, не в то место поставили» стало некогда.

— Свекровь не пыталась Вас привести в Церковь?

— Я верующий человек, но без «фанатизма». Но меня убивает, что в Церкви часто многодетная семья – лишние, они «мешают» службе. Однажды, когда меня «попросили», я от обиды даже не могла принести ребенка к Причастию, так как плакала: Ваню отнес дед. Но я до сих пор считаю, что дети не могут мешать молиться тому, кто действительно пришел за этим, а не разглядывать и осуждать.  Во время беременности я, правда, причащалась. Но потребности в поддержке в этом плане у меня не было. Мне просто хотелось, чтобы все было правильно.

— У Вас есть «свой» храм?

— Это маленькая домовая церковь Людмилы Чешской, которая находится на Рублево-Успенском шоссе. Мне в первый раз настолько в ней понравилось, что захотелось бывать еще. У мужа в вере, наоборот, не очень складывается. Я не знаю, в чем причина, но не считаю нужным с ним ссориться из-за этого.

— Дети преображаются в храме?

— Мне кажется, они такие, как всегда. Такие же дети, как и вне храма, не вижу разницы. В себе, может, и вижу, а в них не вижу.

— А что с Вами происходит?

— Это как в спорте – мотивации не хватает, чтобы… Я не знаю, что сказать, допустим, священнику: здравствуйте, это я, у меня все хорошо. Дадите мне какой-нибудь совет?

— Как проходит идеальный день с детьми?

— Мы поднимаемся утром, но не рано. Едем в Церковь, обычно ненадолго. А потом заезжаем в «Макдоналдс». Не для того, чтобы наесться, а потому что дети там резвятся. Иногда по пути заворачиваем в «Европарк»: взять мороженое, попить.  Потом – тихий час. К вечеру можем съездить куда-нибудь погулять. Папа редко с нами выбирается на целый день: просто к нам на каком-то этапе присоединяется.

 — Если бы вы могли описать каждого ребенка одним предложением, какие портреты бы получились?

— Вика с Василисой бы получили примерно одну характеристику на двоих. Вика — активная, подвижная, хитрая и ранимая. Когда ей кажется, что ее не понимают,  она истерит и ревет. Может поплакать из-за какой-то игрушки, которую выкинули, хотя это было давно. В то же время она уже взрослая социально адаптированная.

Ваня — маменькин сынок, капризный, ранимый, ну, как все мужчины… Очень ласковый, хотя к чужим людям долго привыкает. Сообразительный и врет он очень интересно: при этом на лице написано – «я вру».

А младшая Василиса — она лиса Алиса. Манипулирует и взрослыми, и детьми, чтобы добиться своего. А в целом — все такие умненькие. В плане развития, детсадовской программы…

— Как вы их представляете через 10-15 лет?

— Вика — высокой, стройной, красивой. Может быть, будут успехи в спорте, хотя я ее не очень вижу спортсменкой. Но чего-то явно добьется: она активная, напористая. Ваня, возможно, у нас будет батюшкой. Он и сейчас у нас «епитрахиль» наденет и делает вид, что кропит. Я, конечно, буду его в спорт  разный отдавать. Может быть, в футбол. Чтобы рос в мужском коллективе,  а не с бабушками дома: учился общаться в мужском коллективе. Именно в команде, а то индивидуально многие могут… Младшая…  Мне кажется, на нашем примере они не уйдут далеко от спорта, будем отдавать их в кружки, секции… Вика у нас ходит на плавание, рисование и  танцы. Последние ей не нравятся, зато нравятся дедушке, который платит ей за это деньги. И она ходит туда, как на работу.

— Но это же не очень правильно?

— Нравится — пускай платит. Она складывает деньги в свой кошелек. Но она не жадная: может пойти в «Макдоналдс» и остальных детей угостить, или зайти в магазин, что-то вкусное купить.

— Кому-то не хватает внимания?

— Никто не в обиде. Я каждому ребенку говорю: ты у меня самый любимый. И с детства, когда они были маленькими, я всегда делила внимание поровну: с Ваней разговариваю, а Вика рядом своими делами занимается. И я ему говорю: ты у меня такой хороший, и у тебя сестренка самая золотая… А она сидит и улыбается… Я им с самого рождения друг про друга рассказывала, что они лучшие и всегда должны быть вместе. И они это знают.

— Если их кто-то обижает, как Вы учите реагировать на это?

— Папа учит давать сдачи. Я немного против, но так как папа — главный, не спорю. Хотя немножко корректирую такой совет, говорю, что  сдачи надо уметь давать, но лучше завоевать авторитет так, чтобы тебя никто не мог обидеть. Но мы про это еще не разговаривали, это не тема для шестилетнего ребенка. Пока им  еще нужно быть добрыми, внимательными… А если их обзывают, советую спросить: ты что, невоспитанный? Это у тебя в семье так общаются? Это тебя родители научили?

— О чем они мечтают?

— О море. В основном, отдых совместный.

— Как в этом году он прошел?

— Нормально. У нас дом в Кудепсте в Сочи, а мы ездили на Мацесту ноги мочить. Туда — я бегом бежала, а муж с ними ехал на машине, а обратно — он бегом, а я на машине с детьми. Это, между прочим, 17 километров.

— Вас послушаешь, нет предела нашим физическим возможностям!

— Нет, конечно, было бы желание. Во всех вопросах в жизни — это мотивация. Ты точно должен знать, чего хочешь. Кому-то нужно побегать, чтобы разгрузиться, кому-то порисовать, многим просто полежать и телик посмотреть. Это их выбор. Каждому — свое.

— А у Вас не было каких-то страхов, перед тем как рожать очередного ребенка?

— Нет, никогда не было. У меня муж человек крайностей. Я никогда в нем не сомневалась. Я иногда в шутку говорю: «Вот рожу, растолстею, что ты сделаешь?» « Да ничего, —  говорит, —  посажу в машину, отвезу в Сергиев Посад, пока добежишь — похудеешь». «А ты не перестанешь меня любить?» — «Да ты что, «прикалываешься» что ли?»

— Планируете еще детей?

— Скорее всего, нет. Лично у меня нет уверенности, что я им могу дать все, что должна —  в плане внимания. Мне тяжелее всего то, что разница между ними маленькая. Им всем нужно на ночь почитать, но одну книжку уже  нельзя. Василиса требует Колобка, а Вике в шесть лет, что он ей, этот колобок? А Ваня в то же самое время мечтает о сказке про богатырей. И ты в результате выдергиваешь их  из игры, читаешь по отдельности.

— У Вас нет такого ощущения, что как мама, вы не дотягиваете по каким-то параметрам?

— Нет, такого ощущения нет. Мне главное, чтобы ребенок чувствовал, что его любят. Искренне. Не слова, не поступки. А ребенка самого. Между родителями и детьми эта связь существует, нужно только, чтобы она всегда поддерживалась, не терялась, не прерывалась. Суть можно выразить в одном предложении: когда из ребенка не растят человека, а когда он знает, что он  уже – человек.

— Гениальная фраза!

— Только что пришла мне в голову. Ребенка не нужно все время куда-то толкать, может быть, лишь немного корректировать в его направлении.  А может быть, мягко подсказывать: тебе надо в эту сторону развиваться, а вот это у тебя получается еще лучше. Но если ребенок твердо хочет двигаться в собственном пути, то мы пойдем туда.

— А Вы по жизни очень сильно устаете?

— Физически? Бывает, то устаю, то отдыхаю.

— Что Вы делаете, когда остаетесь одна?

— Чаще просто сплю. Думаю о чем-то, когда на машине передвигаюсь на работу и обратно. Мне не скучно с самой собой: да, я либо с детьми, либо на работе, либо сплю.

— Вы пытаетесь как-то сформировать круг общения детей?

— Да, но не напрямую – с этим ребенком  нельзя дружить или с этим – только потому, что он мне не нравится. Я просто задаю вопросы: а как ты думаешь, правильно твой товарищ поступил в этой ситуации? А как ты считаешь, это поведение достойное? То есть захожу с «заднего двора»: считаю, что так обтекаемо объяснять все-таки стоит. Если в детстве стоит такой «фильтр», он должен сработать и подростковом возрасте. Дети, повзрослев, начинают пробовать все. Главное, чтобы они могли делать правильные выводы и уметь отказываться от дурного поступка самостоятельно. Может быть, дочь возьмет когда-то сигарету, но сможет так же легко ее бросить. И это будет не катастрофой, а просто ее собственным опытом.

— Вы можете назвать себя экспертом в обращении с детьми?

— Я могу сказать, что разбираюсь только в своих детях. Допустим, я могу дать совет: но на одном ребенке это работает, а на другом – нет. И то,  даже в моей семье  на «счет до трех» и прочие педагогические меры реагируют по-разному. А советы других людей вообще бывают бестолковыми: можно видеть картинку, но о том,  что внутри нее, можно даже не догадываться. Вике было два года и четыре месяца, когда мы однажды поругались на прогулке: она не захотела сама нести куклу и коляску, хотя мы об этом договаривались заранее. А я была в это время беременна. Я тогда ей сказала, что если она не сдержит обещание, я эти игрушки просто выкину.

Естественно, она обещания не сдержала. И вот со стороны картина: ребенок орет, коляска валяется, а я урожаю выкинуть дорогую игрушку. И все начинают поднимать коляску и жалеть. А ведь я хочу добиться того, чтобы ребенок даже в таком возрасте учился нести ответственность за свои слова. Вот тогда я по-настоящему разрыдалась от обиды! Но такой инцидент был только однажды, после она уже четко чувствовала, где грань, за которую нельзя переходить.

— То есть Вы не боитесь показаться слабой?

— Я не считаю нужным скрывать от детей свои слабые стороны, потому что я такая, какая есть, в этом нет ничего зазорного: где-то сильная, где-то слабая. Где-то мудрая – и я бы не сказала, что это из-за детей, потому что не понимаешь, как события могли развиваться иначе. Мудрость, я считаю, приходит не только с материнством – это очень радостное событие в нашем пути, но все происходит в совокупности. Единственное, было у меня такое детское ощущение особенности с рождением среднего ребенка: вот ты идешь и чувствуешь, что ребенок второй, значит, ты точно в счастливом браке. С одним еще непонятно: может, станешь матерью-одиночкой, а когда двое – это уже уверенность. Смешно, но тогда я ощущала твердо, что в семье все в порядке.

— Вы хотите, чтобы дети реализовали мечты, на которые у Вас не хватило сил?

— Нет, я хочу, чтобы они реализовали собственные мечты. Реализовываться в детях – это удел неудачников, которые пытаются в детях прожить свою жизнь. Детские и взрослые мечты должны быть у каждого свои.

— Спорт ассоциируется с мужественностью, женственность не боитесь утратить? Как Вы ее подчеркиваете хотя бы внешне?

— В одежде, макияжем. Волосы распущенные, с какой-то укладкой. Когда идем на выход.

— Помимо спорта, что Вы делаете со своей внешностью, чтобы оставаться привлекательной?

— Я нашла косметолога, которому доверяю, но это исключительно  маски или пилинги. И то, недавно. В основном, стараюсь бережно относиться к себе по поводу питания. Если не хочешь есть – не ешь, хочешь – ешь. И прислушиваться к организму, что ему нужно.

— А если организм хочет жареной картошки?

— Отлично. Главное – без майонеза, потому что не люблю.

— Какой Вы видите свою старость?

— Ой, я думаю, благополучной: спортивной, в путешествиях. Я предпочитаю думать о старости дружелюбно: в каждом возрасте можно найти свои плюсы, увлечения. Тем более, когда мы будем старыми, не будет хлопот – по сути детских сует. Может быть, в окружении внуков. Но скучно мне, однозначно, не будет.

— Вы счастливый человек?

— Да.

Беседу вела Юлия Шабанова