Последние несколько лет я совершенно не знаю, чего хочу. Нет, в целом понятно: мир во всем мире, чтобы родители и братья-сестры были живы и здоровы, чтобы я сама перестала, наконец, болеть и вернулась в строй нормальной жизни. И вот тут начинается проблема: а что такое эта самая «нормальная жизнь»? Казалось бы — чего проще, каждый имеет на этот счет свое личное мнение, ну так и славно, люби Бога и живи! А вот и нет. Сейчас объясню.

Мои родители пришли к вере, когда мне было 8 лет. Годы неофитства, затянувшиеся лет на десять, не прошли даром: например, моя любимая школьная библиотекарь до сих пор помнит, как я ходила на летнюю практику в 11 классе в платке и с поджатыми в куриную гузку губами — знакомый образ, правда? При этом никаких многочасовых молитвенных правил или сухоядение все дни поста мы не практиковали, просто каждого помотало по-своему. У меня есть младшие брат и сестра, которым мама (при этом — кандидат наук) каждый год устраивала многонаселенные празднования Рождества и Пасхи (раньше мы с таким же жаром праздновали дни рождения, кстати). Традиции Святочной недели, поистине широкая Масленица, натурально народные гуляния на Пасху — все это совершенно четко убеждало меня в том, что основное и главное предназначение женщины — семья и дети. Никто не внушал эту мысль как единственно верную, родители нацеливали нас всех, что высшее образование и какая-то карьера однозначно важны и необходимы — но идея «женщина спасается чадородием» или, в крайнем случае, просто семьей с борщами и поддержкой мужу, впитывалась из всей окружающей атмосферы. Две эти модели совершенно логично и естественно сочетались между собой, никаких противоречий не наблюдалось — да их, в общем-то, и нет.

Что мы имеем на данный момент? Мне 36 лет. У меня четыре высших образования — два оконченных, два нет. Больше всего удовольствия я получала, реализовываясь как театральный критик (третье, неоконченное). У меня три кошки, большую часть времени я занимаюсь празднословием в соцсетях или блогах, и я — внимание! — не замужем. И не была. Детей нет — и, как думаю я с каждым днем все отчетливее, уже и не будет. Вполне возможно, что заодно у меня есть недиагностированная депрессия, хотя при этом же и немалая вероятность, что я ее уже пережила. Однако некоторые побочные явления остались: например, четкое непонимание (да-да, именно так), чего же я хочу от этой жизни.

Я не знаю, хочу ли я замуж. Хочу ли я какой-либо карьеры или просто постоянной, уверенной работы. Может, вообще хочу в очередной институт поступить — тоже не знаю. Совсем не знаю, что я думаю о детях — несколько лет назад я точно понимала, что перегорела настолько, что очень не хочу детей. Сейчас — не знаю. «Не знаю» — эти слова, в которых сочетается неизвестность и непонимание, максимально точно описывают мое состояние в последние пару лет. Но ведь раньше так не было? Раньше я знала, чего хочу?

Ну, наверное, да. Хотела быть той самой женой и матерью. Хотела получить искусствоведческое образование и работать в какой-то околонаучной области, изучая Средневековье. Заплетать каждое утро строгую косу, прятать ее под платок до самых бровей и идти доить монастырскую корову. Пить вино и манерно курить, сидя на балконе собственного особняка на Лазурном берегу. Бесконечно ездить на автомобиле по России, узнавая все новые и новые места. Стать театральным критиком с именем, курить брутально, замахивая водку стопку за стопкой в очередном кабаке после премьеры, куда меня заискивающе и почтительно пригласили за месяц, выписав лучшее место в зрительном зале. Скакать рыжей бестией с копной волос по всему дождливому Питеру (иногда, под настроение — Петербургу), бесконечно читать — чужие книги и свои авторские лекции. Сейчас вот кошек хочу спасать.

А почему не удалось, отчего не сложилось ничего этого? Да потому что надо быть честной. Потому что если искренне хочешь чего-то, то надо честно просить у Бога: дай мне, Господи, рыжую шевелюру до попы и лукавый блеск в глазах! А не красить свое русо-серое каре и уныло рисовать толстые стрелки, чтобы создавать своими силами декоративный — надо это наконец признать — внешний образ. Декоративный вовсе не потому, что цвет волос искусственный. А потому что все это как бы понарошку, а внутри сидит мысль, что по-настоящему вся жизнь начнется только тогда, когда я замуж выйду. Как это, не выйду? Не, ну может и не выйду, конечно, но тогда см. выше, про особняк на Лазурном берегу — потому что мы-то знаем, что все равно надо рано или поздно выйти, ведь чем еще заниматься женщине, как не замужеством. Бесконечная рекурсия, королевство кривых зеркал, в котором сам заблудился настолько, что уже и не пробиться к себе, настоящей… К той одиннадцатикласснице в платочке в школьной библиотеке — или к той увлеченной студентке в лектории Эрмитажа. К ним, которые точно знали: как надо.

…И, пожалуй, понять, как надо, причем как надо лично мне — это то самое важное, чем я сегодня по-настоящему озабочена. Где я сама во всех этих предписаниях и нормах о том, «как надо жить» и «как правильно»? Я думаю, что новый этап моей жизни начнется тогда, когда я честно отвечу себе на этот вопрос. А выйду ли я когда-нибудь замуж или нет, хочу я этого по-настоящему или нет — это уже второй вопрос, который получит смысл только после ответа на первый.