Меняю мечты на реальность

Наверное, каждого хоть раз да посещает желание — жить «где-нибудь не здесь» и «когда-нибудь не сейчас». Вырваться, пусть ненадолго, из рамок собственной реальности, которую мы не всегда выбираем и определяем сами. И способов для этого много. Один отправляется в путешествие. Другой подается на актерские курсы. Третий – к ролевикам или реконструкторам. Четвертый создает интернет-аккаунт под псевдонимом и пытается хотя бы в виртуальном мире быть тем, кем хочется. Пятый уходит в мир книг, кино… или собственных фантазий.

В некотором царстве, в параллельном времени…

Иногда мне самой хотелось бы родиться в каком-то другом пространстве и времени. Быть, например… хозяйкой придорожной гостиницы. Никаких тебе бесполезных заумностей: попросту недосуг. Все прямо, ясно и конкретно: стелила бы постели, суетилась на кухне, подавала на стол, то переругиваясь, то перебрасываясь случайной шуткой с постояльцами, открывала бы двери в дождливую ночь, припоминая, есть ли свободные комнаты, разжигала бы камин в гостиной и была бы в курсе всего, что происходит на свете, что разлетается с ветром по миру и уносится вместе с пылью в складках дорожных плащей…

… И, любуясь на эту картинку в своей голове, я стелю постель очередному гостю или родственнику, который ночует у нас дома, и мысленно говорю себе: девочка, мечты хороши только потому, что есть реальность, на фоне которой они живут и из которой рождаются. Став действительностью, мечта потеряет как минимум половину своих красок и запахов. Или… просто перестанет быть мечтой. А если ты привык жить ею и в ней – что тогда делать, куда бежать?

К слову о дорожных плащах. Я уже как-то писала об увлечении средневековьем, в наше время почти повальном. И вот недавно поймала себя на мысли, что умиляться средневековым бытом можно только из эпохи интернета и мобильных телефонов. Мы уже настолько отвыкли от жизни без электричества, от полузнахарской медицины, от спускаемых прямо на улицы нечистот, от постоянной угрозы неурожая и смертельных эпидемий, что уже можем уйти в романтику прошлого без малейшего риска для жизни. Кто-то пустил даже шутку: мол, случись история Ромео и Джульетты в наше время, никакой бы трагедии не вышло.

Поговорим и о них, однако.

Как в кино

«Это только в кино, в жизни так не бывает». Наверное, часто слышали эту фразу? Ну что ж, не бывает – и слава Богу! Мы можем сколько угодно ахать на кинострасти, тоскливо проецируя их на собственную действительность, но давайте признаемся честно: от жизни мы ждем совершенно другого.

Это лишь книжно-экранная Скарлетт О’Хара привлекает гремучей смесью мужского ума и женской капризности. Встретив такую женщину в жизни, вы откровенно скажете: «Ну и стерва!»  —  и срочно отправитесь на поиски какой-нибудь Мелани.

Если фильм заканчивается хэппи-эндом и извечным «они-поженились-и-у-них-было много-детей», то лента окажется на разделочной доске у кинокритиков, уж будьте уверены. Низкий полет, что и говорить. Но ведь в жизни-то — в жизни-то хочется, чтобы все складывалось именно по такому вот «банальному» сценарию!..

Трагические финалы тоже хороши только на экране и на сцене. Помните фильм «Еще раз про любовь»? Или его современный ремейк – «Небо, самолет, девушка»?  По-моему, героиня Татьяны Дорониной и Ренаты Литвиновой погибает только потому, что Эдвард Радзинский не знал, как закончить свою пьесу. А предложи вам в реальности «высшую степень эротики» по Гурченко («Фильм заканчивается, а ты мучительно думаешь: ну почему они не вместе?!») — да за ломаный грош в базарный день нужна вам будет такая эротика.

Вы скажете, я рассуждаю примитивно? Да-да, вы правы. И я нисколько этого не стесняюсь. Как тот смешной старый патер в новелле Карела Чапека, который рассуждает о «Ромео и Джульетте»: что, мол, прекрасного в гибели двух молодых и красивых людей, которые и пожить-то толком не успели?

А и в самом деле – ни-че-го.

Мне вспоминается одна девочка, ровесница шекспировской героини, которая призналась, что нисколько не хочет «любить, как Джульетта» (самое интересное, что этот разговор происходил как раз на главной площади Вероны). Мысленно аплодирую своей юной попутчице-собеседнице. Есть еще светлые головы в русских селеньях.

Так что – уберите трупы. Включите свет.

К счастью, жизнь длиннее любого фильма.

Там, где мы есть

Впрочем, народ у нас в основной своей массе мыслит намного реалистичнее. Воплощением мечты ему чаще представляется шенгенская зона (или более отдаленные страны). Кто-то даже отправляется туда на ПМЖ. Я не пытаюсь выносить своим бывшим согражданам никаких оценок, да оно и невозможно: это их личный выбор, к тому же обстоятельства у всех разные… Правда, пообщавшись раз-другой с «новыми европейцами», задаешь себе вопрос: а так ли уж замечательно там, где нас нет?

Однако «поуеховичи» все-таки составляют меньшинство. Обладателям российского гражданства, чей загранпаспорт не просрочен, проще наведываться в «места обетованные» раз в году, а, вернувшись, охать и рассуждать: как в «загранице» хорошо да как у нас плохо. Или задаваться неразрешимым философским вопросом: как жить дальше и что делать с той реальностью, которая нас окружает в оставшееся до следующего отпуска время?

К такому ворчанию я обычно стараюсь не прислушиваться: считаю его делом бесполезным. Путешествия в другие страны я люблю прежде всего за новизну впечатлений, но… рычаг «сравнительного наблюдения» включается в мозгу уже по привычке. И гораздо больше, чем именитые развалины или популярные магазины, меня интересуют люди. Их отношение друг к другу. К самим себе. И главное – выражение их лиц.

Вот тут-то сравнение оказывается чаще всего не в нашу пользу.

Это только поначалу напрягает – здороваться и прощаться с продавцами и барменами… да и просто с каким-нибудь незнакомцем… а потом это начинает нравиться, и, возвратившись, ловишь себя на том, что скучаешь без этого. Наверное, именно в такой атмосфере начинаешь осознавать собственную «закрытость». Даже не «свою личную», а «свою культурную». Такое впечатление, что нас отличает какая-то молчаливая недоверчивость. Хотя орущими и скандалящими где-нибудь посреди улицы я скорее могу представить «наших», чем «местных»…

Или, например, такая картинка с выставки: прилавок с веерами, магнитами и прочим туристическим «мусором», его хозяин-итальянец в поношенной бейсболке собирает (дело-то к вечеру) свой нехитрый товар — и… что-то негромко напевает. Нет, не для привлечения запоздалых покупателей, а просто для себя…

Отдельная тема – это старики. О качестве жизни (неважно, в какой стране или городе) надо судить прежде всего по ним. Кто-то из моих друзей высказался о пенсионерах «за бугром»: «У них такие идиотски счастливые лица!» А ведь верно… Старость их почему-то не портит… и они ее не стесняются. Идет по узкой улочке уже довольно седовласая, но стройная синьора в сарафанчике, улыбается во все тридцать три морщинки… за ручку с таким же сияющим рогаццо предпенсионного вида. Не знаю, как у вас, а у меня от такого зрелища просто сердце поет.

И оно же громко ноет при виде традиционного русского выражения на лице: опущенные уголки губ, озабоченно-суетливо-загнанный взгляд, две неизменные «стоячие» морщинки между бровей… Возрастных ограничений не имеет. Иногда прирастает на всю жизнь.

Опять и опять задаюсь вопросом: откуда они, корни этой озлобленности, недоверия, вечной готовности к хамству, недовольству, срывам? В уже привычной неуверенности в будущем? Синдром жизни в «стране великих потрясений»? Хотя и это не право на скидку: Восточную Европу и Югославию тоже, знаете ли, трясло… В нашем хронически больном самоуважении? Или я не там копаю?..

А может, не копать надо, а сеять? Хотя бы в своем маленьком пространстве, на своем жизненном островке. И начать с себя… Держать в узде раздражение, когда оно накатывает изнутри или снаружи (второе, кстати, труднее). Или немного изменить выражение лица… Нет, не на «идиотски счастливое», а просто… убрать две черточки между бровями. Просто улыбнуться, говоря кому-то «спасибо» — авось зубы не выпадут… Мелочь? Но стоит попробовать.

И если тянет вздыхать о том, «как там хорошо и как здесь плохо», – сделай так, чтобы было хорошо. Там, где ты есть.

Ведь самая главная страна, самая главная реальность — та, что у тебя внутри.