Прости меня, Оля!

И все эти двадцать лет я вспоминаю Олю, несчастную, затравленную, забитую, никому не нужную девочку, которая в последней надежде пришла за помощью в церковь...

Я решила — буду мамой!

Я пыталась как-то искусственно «пришпорить» материнский инстинкт, но он не появлялся: та незримая глубокая связь, соединяющая малыша и маму, у меня напрочь отсутствовала.