Владимир Вейсберг: ничего, кроме гармонии

«Ничего, кроме гармонии» — так называется открывшаяся вчера в пространстве фонда IN ARTIBUS foundation крупная монографическая выставка к 95-летию художника Владимира Вейсберга.

В название вынесен своеобразный манифест мастера, говорящий о его загадочном и глубоком искусстве его собственными словами: «Мы видим предмет в силу несовершенства нашего зрения. Если бы зрение было совершенным, мы бы не различали больше предметов, мы не видели бы ничего, кроме гармонии». Именно этот путь — от красочной, эмоциональной и витальной демонстрации предмета к его растворению в гармонии пространства — можно проследить на выставке из двух крупнейших в России коллекций Владимира Вейсберга — государственной (ГМИИ имени А. С. Пушкина) и частной (Инны Баженовой).

Как это часто случается при осмыслении творческого пути большого художника, мы сталкиваемся с чередой парадоксов и противоречий. Увлеченный живописью бубновалетцев, особенно Ильи Машкова, Вейсберг не получил системного художественного образования (вдохновленная французской живописью палитра не нашла понимания в системе официального советского искусства), однако Петр Кончаловский, увидев его работы, назвал их «настоящей школой Машкова». Никогда не порывавший с пространством фигуративной живописи, он вел художественный диалог с абстракциями Казимира Малевича, «выписав» его супрематические композиции в своих натюрмортах. Названный русским Моранди, он, однако, посвятил свое творчество решению исключительно собственных живописных задач, только иконографически напоминающих искания знаменитого итальянца. Возможно, секрет удивительного своеобразия и самобытности творческого пути художника смог разгадать его ученик и близкий соратник Борис Касаткин, вспоминавший, что учитель не отрицал ни одного течения богатого на эксперименты 20 века, его одинаково интересовали и официальное искусство, и абстрактная живопись, на основе которых он строил собственный космос из хаоса окружающей жизни.

Снедь. Натюрморт. 1947. Собрание ГМИИ им. А. С. Пушкина

Уже в ранних натюрмортах Вейсберга нас встречает дыхание сильного и самостоятельного дарования. Экспрессивные, эмоциональные мазки, чистый, но сложный, полифоничный колорит с яркими акцентами конструируют, или скорее вылепливают, выливают, как из бронзы, динамичное, насыщенное, вибрирующее пространство.

Хлеба. 1948-1950. Собрание ГМИИ им. А. С. Пушкина

Ликующая красота, значимость и весомость объемов и форм, радостная витальность предметов сияет юношеским задором и неприкрытым восхищением перед художественным изобилием Ильи Машкова.

Венера и кактус. 1957. Собрание Инны Баженовой

К любимым композициям мастеров «Бубнового валета» тяготеет и построение работы «Венера и кактус». Сложное и крепкое сочленение плоскостей стен, пола, стульев, живописное многоголосие насыщенных цветов, горящих и переливающихся сотнями оттенков, скульптурные, живые мазки — все это звучит сложносоставной гармонией, затягивая в свою притягательную живописную реальность.

Маша Лебединская. 1958. Собрание Инны Баженовой

С годами в этом виртуозном вихре цветных мазков постепенно появляется сияющий белым воздух, вылепленный, как что-то плотное и осязаемое, из миллиона проскальзывающих перед глазами оттенков. Это сияющее марево в портрете молодой женщины рисует вокруг модели притягательный ореол тайны и недосказанности, из этого скульптурного белого рождается не только характер, но и сама материя, плоть портрета. Душевное состояние неотрывно связано здесь с реальностью этого вязкого света, осязаемого и плотного. Появившись как чистый живописный эксперимент, этот белый воздух у Вейсберга постепенно становится тем всеобъемлющим выразительным материалом, который строит на полотне свой собственный космос.

Арбуз и виноград. 1960. Собрание Инны Баженовой

Немало нового в пластический язык Вейсберга добавил его художественный диалог с живописью Малевича. Отдавая должное исключительности черного квадрата, Владимир Григорьевич добавлял, что остается только «его написать». Что он и сделал, не отрываясь от поля предметности. Его композиция «Арбуз и виноград» — попытка воплотить идею черного квадрата в предметных живописных формах. И если критику самой идеи такого переписывания мы сейчас опустим, то не отметить смелость и остроту хрупкого равновесия этой напряженной, наэлектризованной живописной «постройки» невозможно. Полифония звучания вязкой и при этом крепкой фактуры напоминает плотные ноты органа, богатые обертонами и искусной, многогранной гармонией.

Композиция с газовой тканью. 1968. Собрание Инны Баженовой

Постепенно магия белого пространства взяла верх над ликующим многоцветием ранней живописи Вейсберга. Однако при внимательном, долгом созерцании можно как будто проникнуть в суть удивительной полноты и богатства этих монохромных пространств. Одна из переходных работ, в которых просвечивает путь к знаменитым белым композициям, изображает смятую газовую ткань. В глубине этого живописного ландшафта (именно ландшафта, потому что, как отметила куратор фонда IN ARTIBUS Елена Руденко, художник трактовал каждый свой натюрморт как пленэрный пейзаж, наполняя его светом, воздухом и дыханием жизни) подобно биению сердца пульсируют горящие интенсивные цвета.

Раковина, куб, цилиндр. 1974. Собрание ГМИИ им. А. С. Пушкина

Но и в классических «белых» сюжетах эти едва заметные вибрации цветового ритма лежат в основе густой живописной среды, рождающей новые миры и новый космос, который, по словам самого автора, он создавал из хаоса. Растворяя формы предметов, пространство творит само себя (наблюдение Елены Руденко). Тишина и статика этих пространств дышит ветерками иных миров, проникающих через неверные, зыбкие очертания материи. Здесь в своеобразном парадоксальном и невозможном единстве слиты предмет и беспредметность, реальность и абстракция.

Венера и геометрия. 1984. Собрание ГМИИ им. А. С. Пушкина

Последняя работа Владимира Вейсберга, оставшаяся незавершенной на мольберте, как будто приоткрывает нам тайну этого неправдоподобного соединения, как будто мы видим навечно остановленный процесс превращения материи, растворения ее в световом калейдоскопе еще не слившихся в единое пространство измерений и вселенных.

Помимо множества живописных работ на выставке в два этапа будут демонстрироваться прекрасные коллекции графики Вейсберга. Ротация экспозиции произойдет 1 мая.

Выставка продлится до 28 июля.