Статья вздор, автор дурак

Давеча на детской площадке мы с подругой обсуждали художественное наследие режиссера Звягинцева. В самом деле, не памперсы же нам обсуждать в таком-то месте. Подруга говорила, что Звягинцев — это мрачняк. Я говорила, что мрачняк — это Балабанов, а Звягинцев — это религиозное искусство. Ну и в целом позиции в споре были такие: я Андрея Петровича большой почитатель, а подруга талант признает, но с мнением автора не согласна. «Что есть мнение автора, Аня? — вопрошала я. — Это профессия портит тебе восприятие, это все учительский рефлекс!» Мне сразу вспомнился Василий Шукшин. «Что я хотел? Вот сейчас начнется тягомотина: что я хотел сказать своим Степаном в рассказе и фильме. Ничего не хотел. Я люблю его». Так что мнение автора в искусстве — это, по-моему, вообще миф. Автор хотел сказать ровно то, что сказал.

Но спор возле горки на песочке не утихал. Анечка утверждала, что в «Нелюбви» режиссер не дает героям выбора. Я говорила, что трагическая холодная бессмысленность — это и есть выбор героев, причем они в нем непреклонны. Анечка говорила, что так нельзя. Я говорила, что так можно и что эту же «нелюбовь» зритель может найти в любом дворе нашей необъятной родины. Анечка говорила, что добро должно быть представлено везде. Я говорила, что в некоторых участках нашего мира добро, к сожалению, не представлено. Анечка говорила, что Звягинцев утверждает, будто бы у нас все и везде плохо, и тем сеет в народе пессимизм и уныние. Я говорила, что Звягинцев показывает конкретные ситуации, где все действительно плохо, не всем же снимать «Елки» и их многочисленные продолжения. Анечка говорила, что Звягинцев сводит весь мир к «Левиафану». Я говорила, что это нонсенс, потому что и Писание не сводится единственно к книге Иова. В общем, мы так и не пришли к единству взглядов на художественное наследие обсуждаемого режиссера. Как поет Борис Борисыч, люди не могут согласиться друг с другом практически ни в чем, в конце концов, это их дело.

Из этого монументального противостояния при песочкиной горе я сделала один важный вывод. Создать произведение искусства или философской мысли, которое понравится всем, решительно невозможно. Да что там, никакой мысли. Ни публицистической, ни литературной, ни гуманистической, ни житейской, никакой вообще. Стоит создать произведение мысли, как вокруг него начинается мясорубка. Автор сгущает краски. Автор рисует все в чересчур радужных тонах. Автора наняли западные агенты и мировое правительство. Автор продал совесть и честь. Автор купил публикацию. Автор не видит проблемы в целом. Автор не видит деталей. Автор написал про выживание на Крайнем севере, а опыт стран Южной Африки не учел. У автора нет детей, есть дети, слишком мало или слишком много детей. Автор слишком молод или слишком стар. Автор не из нашей социальной прослойки. Автор — женщина. Автор — мужчина. Автор — дурак. «Пятачок, неси ружье, в интернете кто-то неправ!» — это очень про нас.

Я думаю, разгадка заключается в том, что произведение человеческой мысли не может, ну просто совсем не может нести в себе абсолютную правоту. А нам ужасно хочется этого абсолюта. Чтобы кто-нибудь, наконец, сказал нам, как нужно. И лучше всего, чтобы это «как» нам понравилось. Вот так или эдак? Черное или белое? Хорошо или плохо? И мы спорим, спорим, уж и комментарии за тыщу перевалили. Кто кого? Левые или правые? Либералы или консерваторы? Только нет универсального ответа ни на что. Кроме любви, конечно. Но любовь для нас — слишком расплывчато, хочется все-таки конкретики, хочется жизнь померить линейкой. Но она так не мерится, у нее богатый ландшафт. С горы видно одно, из долины другое, из леса — третье.

Да и правда — это не автомат Калашникова, чтобы точно, наповал и по всем сразу. Наверное, человек может сказать правду тогда, когда повторит ее за Богом. Прочее, наше, человеческое — зыбко. И нет среди нас того, кто все знает точно. И нет совершенного текста, кроме Текста, который пишет Творец — всеми нашими жизнями, встречами, мыслями, всеми веками, всей Вселенной. Каждый в него вставляет свои стеклышки, и только с самой большой высоты открывается грандиозный витраж целиком. Нам пока не видно, но там и Звягинцев есть. И даже если автор не прав, последнее слово останется за Господом. Мы его тоже услышим, но это будет уже по ту сторону бытия.