Горькое такое воскресенье. Простить… Прощают там, где близкий попросил этого прощения. Прощают раскаявшихся. Переступивших через свой стыд и… ну не то что бы повинившихся, а хотя бы так, сожалеющих. И сожалеющих, заметьте, не о том, что он попался на злом деле. А о том, что его к этому злу вообще тянет, что ему такое в голову пришло… Конечно, я и сама далеко не ангел. Так, обычная женщина. Пилю, бывает. Ругаюсь – тоже бывает. Но вот сделать подлость? Подставить? Украсть? Изменить? Да я сама с собой тогда не смогу пойти в разведку. Странные мысли приходят в голову в это воскресенье. А пыталась ли я когда-нибудь простить себя? Не жалеть, нет. Не оправдывать. А просто вот перестать есть большой столовой ложкой. И даже, полагаю, перед таким прощением просто необходимо побывать на исповеди и очень серьёзно поговорить с Богом. Как на духу. И Его тоже простить для начала. Вот ведь каламбур… Злюсь я и на Него, конечно. Почто меня создал такую, болящую, бесхребетную, да ещё и больную на голову. Это ведь всё Он попустил, да? Зачем мне мужа такого дал, беспринципного. Я ж воспитывалась в семье дятлов в розовых очках (а кто меня в эту семью направил, а?). Я не умела отличить доброе от злого, я беззубая от природы, приходилось сливаться с травой и мимикрировать. Добрый текстовый редактор сообщает: «Возможно, вы имеете в виду “иммигрировать”?» Нет, я имею в виду совсем другое. Отказываться от личных особенностей в угоду среде. Ой, стыдобища. Но ведь Богу такие счёты выставляю (и это ещё с купюрами, там на самом деле плач Ярославны чистой воды, и по времени, и по напряжению). А если не выставишь, то как иначе понять-то, что на самом деле на душе? Что мешает верить не только в Бога, а ещё и верить Богу. Бога тоже, выходит, простить надо… Понять и принять, для чего мне эта вся моя история. Какие таланты зарыты, какие клады спрятаны именно в этих обстоятельствах. Они же тоже на пользу. Они же тоже не просто так… Да и я… Конечно, и я ошибаюсь. Но ведь, в отличие от того близкого, что ушёл в прерии, причинив предварительный вред в том числе и нашим отношениям, я есть у себя всегда. Я – это единственный человек, который имеет чёткое представление о той ситуации, в которой я нахожусь, и говорить неправду не то что бы не станет… От себя-то не убежишь, это я знаю. Да и очки (чёрные, зелёные, ещё Бог знает какие) не спасают. Просто потом внезапно обнаруживаешь себя внутри Авгиевых конюшен, но Гераклом при этом выступать придётся тоже тебе самой. Простить – это не значит заниматься попустительством и оправдательством. Простить – это ещё и констатировать тот факт, что есть потребность быть вместе. Потребность уладить, сделать шаг навстречу. Потребность простить и принять. Вот попробуй увидеть себя во всей красе со всеми своими слабостями, ошибками, промахами, срывами, со своей недалёкостью и ещё бесконечной простынкой всяких ущербинок и червоточинок. Увидела? А теперь попробуй ещё это чудо чудесатое полюбить. Ведь есть же там, совсем рядом, другой списочек. Про победы, про силу, про правильный выбор, про исправление, про мудрость, про дружбу… Есть он, и видеть его – это тоже видеть себя. Раньше я думала, что православная девочка видит только первый списочек, а второй – не замечает. Гордыня это. А потом батюшка мне серьёзно сказал: «Хватит уже всё вокруг мерять понятием «православно». Нет такого понятия. Есть много других, например, “полезно” или “целесообразно”, а то и “адекватно”». Что видит адекватная женщина? Полноту бытия видит. Только сейчас подумалось, что для многих сестёр полнота – это отражение в зеркале и вопли «Я – толстая!» Как ещё навести себя на мысль о своей полноте, если страшно её увидеть в себе? Приходится говорить языком метафор. Три года встреч с психологом не прошли даром, я теперь понимаю и его тоже. Вот полнота бытия – это и есть главная опора в жизни. Смотришь на себя со всех сторон, проводишь регулярную инвентаризацию и искренне радуешься, как напротив очередного проступка из листа «плохая девочка» появляется какое-никакое, но решение в листе «адекватная женщина». И мелкими шажочками учишься признавать в себе и плохое, и хорошее. И прощать себя за то, что вот слаба была, «не шмогла». А потом набрала в лёгкие воздуха, выдохнула, засучила рукава – и вот смогла. Пусть не идеально, не так, как мечталось в юности. Но другой меня у меня для меня нет…