Малевич. Не только черный квадрат

Величайший и, несомненно, самый известный русский художник, творец и ниспровергатель традиций, провидец и бунтарь, реформатор и основоположник нового искусства, Казимир Северинович Малевич и при жизни, и спустя десятилетия после смерти будоражит умы и сердца не только специалистов, но и совершенно не связанной с художественным миром публики. Если и возможно представить себе человека, не слышавшего даже имени этого гения, то о его «Черном квадрате» знают, без сомнения, по всему миру.

Вчера в выставочном пространстве павильона «Рабочий и колхозница» на ВДНХ открылся уникальный показ работ и архивных документов Казимира Малевича, посетить который стоит хотя бы для того, чтобы понять, что же скрывается за хрестоматийным «Черным квадратом» и кто же этот загадочный мастер, провозгласивший конец живописи.

Прекрасно выстроенная экспозиция последовательно знакомит зрителя с творческой эволюцией художника, основными теоретическими трудами и историей его семьи. А также демонстрирует новые открытия в биографии и датировке работ мастера, любившего всякого рода мистификации. Многие работы и документы показаны широкой публике впервые.

«Дом с верандой». 1906. Sepherot Foundation.

Ранние произведения Малевича, написанные в Курске, когда в молодом авторе зародилась любовь к живописи, не сохранились. Постоянно испытывая недостаток средств, мастер разрезал их на куски и писал новые работы на обороте. Один из примеров таких манипуляций можно увидеть на выставке.

«Дом с верандой». 1906. Sepherot Foundation. Оборот.

На обороте небольшого этюда «Дом с верандой» 1906 года виден фрагмент более ранней композиции, написанной в легкой импрессионистической манере. Длинные тягучие мазки светлых, разбеленных тонов дают представление о мастерстве молодого художника, быстро освоившего приемы французских новаторов.

Примечательно, что при всей виртуозности и всем многообразии подвластных автору техник, он сам считал себя самоучкой, провалив экзамены в московское Училище живописи, ваяния и зодчества. Его художественное образование ограничилось обучением в студии Федора Рерберга в Москве с 1906 по 1910 год.

Тем сильнее поражают уверенность и глубина, с которыми Малевич погружался в мир своих изысканий, в избранное им направление и тему. За что бы он ни взялся, все прочувствовано им с исчерпывающей полнотой и доведено до совершенства: и импрессионистические работы, и более декоративные в духе постимпрессионизма.

«Дети на лужайке». 1908. ГМИИ им. А.С. Пушкина.

Миниатюрное произведение «Дети на лужайке» 1908 года выполнено в ярком, локальном колорите и демонстрирует идеальное пластическое выражение избранной темы. Непосредственная эмоциональность, характерная динамика силуэтов на плоском изумрудном фоне и солнечная палитра потрясающе точно и отчетливо отражают мир детских игр, к ним же отсылает и техника, напоминающая аппликацию и вырезные бумажные платья для кукол.

Лубок «Вильгельмова карусель». 1914. Государственный музей В.В. Маяковского, Москва.

Любовь к выразительной декоративности народного искусства воплотилась в серии патриотических лубков, созданных Малевичем в 1914 году в соавторстве с В. Маяковским. И здесь его мастерство выходит далеко за рамки традиционных раскрашенных листовок. Композиции крепкие и цельные, динамика и точность рисунка сочетаются с яркой, немногословной экспрессией и намеренной скудостью художественных средств.

Смерть человека одновременно на аэроплане и железной дороге. Иллюстрация из книги А. Крученых «Взорваль». 1913. Собрание Ю. Носова.

В экспонированных на выставке образцах книжной графики Малевич предстает как виртуозный дизайнер и иллюстратор. При этом выразительные средства карандашного рисунка — линии и светотень — использованы им в исчерпывающей полноте и в максимальном диапазоне. В сотрудничестве с поэтом и теоретиком Алексеем Крученых он создал целую серию книг и декорации к футуристической опере «Победа над солнцем».

В это же время искусство Малевича активно и быстро развивалось к будущему супрематизму. Экспрессивный неопримитивизм органически перерос в первый крестьянский цикл. Кубистические штудии объединились с уроками итальянского футуризма в картинах и рисунках кубофутуризма, направления, созданного именно русскими художниками, в том числе Казимиром Малевичем.

Косарь. 1912. Нижегородский государственный художественный музей.

Впечатление от московских коллекций Морозова и Щукина, поразивших художника красочной экспрессией в работах Матисса и Гогена, а также знакомство с эстетикой русских икон во многом повлияли на развитие его художественного языка. Великолепное изображение косаря недоброжелатели называли «жестяным кубизмом» за четкость стереометричных форм. Жестко фронтальная композиция, сплавленные мелкие мазки и красный орнаментальный фон роднят это великолепное полотно с русскими иконами, которые в это время явили миру свою подлинную красочность благодаря усилиям собирателей и реставраторов.

Дама и рояль. 1914. Красноярский художественный музей имени В.И. Сурикова.

Первый самостоятельный «изм», сформулированный Малевичем, течение в русле кубофутуризма, выделенное исследователем творчества художника Александрой Шатских, — это алогический феврализм. Этот термин объединяет произведения с сюжетами, призванными посрамить разум зрителя, пытающегося понять смысл «заумных» иррациональных изображений.

Стремительный переход от феврализма к беспредметной абстракции совершился в 1915 году. Главным содержанием нового искусства художник мыслил цвет, существующий сам по себе, независимо от предмета. От названия «новый реализм» Малевич пришел в итоге к определению «супрематизм» от латинского «supremus» (наивысший), что акцентировало доминирующую роль цвета в новом искусстве.

По учению художника, копирование существующих в природе форм не может быть подлинным творчеством. И только изображение чего-то совершенно нового, доселе не бывшего делает человека настоящим творцом, создающим настоящее искусство.

Апофеоз беспредметности — явление знаменитого «Черного квадрата», поразившего автора, как удар молнии. По его собственным словам, черный квадрат явился ему во вспышках света, после чего художник был так взбудоражен своим видением, что неделю не мог ни спать, ни есть, ни пить.

Эскиз задней завесы. 1915. Государственный литературный музей.

На выставке впервые представлен графический «Черный квадрат», созданный одновременно с живописным, 8 июня 1915 года, и посланный в письме Михаилу Матюшину в Петроград. Как рассказывает исследователь и куратор выставки Александра Шатских, «Малевич хотел поместить его в переиздание книжки «Победа над Солнцем», что доказывало бы дату возникновения легендарной первоформы супрематизма, 1913 год. Он пишет Матюшину, что нашел давний эскиз, а Матюшин отвечает, что не помнит такого! И долгое время — до 1980-х — считалось, что «Черный квадрат» был сделан в 1913 году».

Четыре квадрата. 1915. Саратовский государственный художественный музей им. А.Н. Радищева.

19 декабря 1915 года в Петрограде открылась знаменитая «Последняя футуристическая выставка картин «0,10», для которой Малевич написал 39 полотен, часть из которых можно увидеть на выставке на ВДНХ.

Продуманное совершенство пропорций и цветовых сочетаний, динамика движения, задаваемого расположением на белом фоне цветных геометрических плоскостей, поражают и восхищают. Идеальное художественное чутье этого гениального творца породило абсолютно новый формальный язык, способный выразить недоступное для реалистической системы богатство идей и образов.

Супрематизм. 1915. Екатеринбургский музей изобразительных искусств.

События трагического 1917 года художник встретил с надеждой, однако вскоре он с отрезвляющей ясностью увидел перспективы этого эпохального перелома: «Коммунизм есть сплошная вражда и нарушение покоя, ибо стремится подчинить себе всякую мысль и уничтожить ее. Еще ни одно рабство не знало того рабства, которое несет коммунизм, ибо жизнь каждого зависит от старейшины его».

Вертикальный архитектон. Конец 1920-х. Собрание Ю.М. Носова.

За совершенным искусством, по мысли Малевича, следует конец развития этого вида художественной деятельности. Мастер завершил живопись белым пустым холстом и в конце 1920 года декларировал: «Дальнейшее развитие уже архитектурного супрематизма поручаю молодым архитекторам в широком смысле слова, ибо вижу эпоху новой системы архитектуры только в нем» («Супрематизм. 34 рисунка»).

Однако художник сам обратился к архитектурному творчеству. Его проекты «планит», спутников Земли, на десятилетия опередили запуск первого искусственного спутника. А земные аналоги космических зданий нашли отражение в его гипсовых моделях, «архитектонах». Асимметричные геометрические объемы, как будто составленные из вытянутых параллелепипедов, названные Малевичем «супрематическим ордером», имели грандиозное влияние на зодчество XX и XXI веков. Именно этими формами было инспирировано здание советского павильона для Всемирной выставки 1937 года, спроектированное Борисом Иофаном, увенчанное эпохальным произведением Веры Мухиной «Рабочий и колхозница» и оформленное изнутри в том числе учениками Малевича Николаем Суетиным и Константином Рождественским.

Поэтому так отрадно, что пространство павильона, повторенное с некоторыми изменениями на ВДНХ, вместило сейчас эту уникальную выставку, прекрасно вписав в авангардное сооружение соответствующую архитектуру выставочных залов, созданную специально для экспозиции Казимира Малевича.

Подобно великим титанам итальянского Возрождения, русский художник не только привнес новое в области живописи и архитектуры, но и послужил развитию скульптуры и дизайна.

Флакон одеколона «Северный». 1911.

На выставке демонстрируется флакон для одеколона «Северный» фирмы Брокар, впервые выпущенный по проекту Малевича в 1911 году. С небольшими изменениями этот уникальный объект производился до 1990-х годов. Смелость пластического решения этого флакона в том, что впервые в круглой скульптуре был изображен пейзаж — скала или айсберг с медведем на вершине.

Новый этап в творчестве художника был ознаменован возвращением к живописи в 1927 году и созданием «постсупрематических» полотен с плоскими фигурами и пустыми лицами.

Во время подготовки своей персональной выставки в Третьяковской галерее в 1929 году Малевич, как куратор, счел необходимым представить публике весь путь своей творческой эволюции. А поскольку импрессионистические работы мастера не сохранились, он в конце 1920-х исполнил недостающие полотна и поставил на них ранние даты, что на многие годы запутало его исследователей.

Портрет матери. 1932 – 1934. Sepherot Foundation.

Среди поздних реалистических изображений автора — портрет его матери, горячо и преданно любимой им всю жизнь. Тепло и нежность художника к модели видны в той деликатности и тонкости, с которыми он передает ее черты, проницательные глаза и умудренную жизнью красоту. Глубина психологического портрета оказывается столь же подвластной гению, как и любая тема, которой он касается.

Многолетние исследования куратора выставки Александры Шатских помогли заполнить множество пробелов и разрешить загадки, связанные с биографией Казимира Малевича. Большой раздел экспозиции освещает историю семьи художника, судьбы его сестер и братьев, один из которых тоже пробовал свои силы в супрематической живописи. В конце XX века в архивах кинохроники были обнаружены уникальные кадры 1923 года, запечатлевшие харизматичную натуру мастера. Их также можно увидеть в залах выставочного павильона.

Однако, несмотря на успешные старания исследователей, финал жизни великого художника, задуманный им как своеобразный супрематический перформанс, обернулся еще одной неразгаданной тайной. Малевич был похоронен в подмосковной Немчиновке, где в последние годы жизни очень любил отдыхать. По его собственному проекту был воздвигнут супрематический надгробный памятник (хотя крестообразный гроб все-таки, вопреки его воле, изготовить не решились, слишком открыто это напоминало бы религиозный символ). Во время Великой Отечественной войны могила была разорена, местная детвора развеяла прах художника, а дуб, под которым он покоился, спилили. И место захоронения великого творца и реформатора исчезло, завершая полную мистификаций и тайн жизнь и начиная историю великой легенды по имени Казимир Малевич.