Инна Желанная: «Кто может быть для меня более строгим критиком, чем я сама?»

Народное творчество – это неисчерпаемый источник вдохновения не только для традиционных исполнителей, но и для новаторов в музыке. Сегодня мы предлагаем вам окунуться в увлекательный мир «прогрессивного фольклора» вместе с нашей гостьей, удивительной певицей Инной Желанной.

— Инна, расскажите, с чего для Вас началась музыкальная деятельность, почему Вы сделали именно этот выбор?

— Это неизбежно, мама — педагог в музыкальной школе. Поскольку к моменту окончания школы я не понимала, чего хочу, к чему душа лежит, пришлось порадовать маму и поступить в Ипполитовку (ГМПИ им. М.М. Ипполитова-Иванова – прим. ред.). Потом было знакомство с лучшими музыкантами Москвы, это был бесценный опыт, и шансов заняться чем-то другим совсем не осталось.

— Вы — довольно известная певица. Что для Вас слава?

— Пустой звук. И наверняка помеха жизни и творчеству. Но точно утверждать не могу, я не знаменита. Мадонна, Майкл Джексон знамениты.

— А если говорить не о Вас, а о явлении в принципе: что происходит в человеке, когда он обретает известность? Где она помогает, а где мешает?

— Я не знаю, что происходит с каждым отдельно, это очень индивидуально. Одни тщеславны, другие застенчивы, третьим вообще излишнее внимание доставляет дискомфорт почти физический. Многие свихнулись на этой почве. По-настоящему.

Мне трудно примерить это на себя, я спокойно езжу на общественном транспорте, хожу в обычные магазины, мне ничто и никто не мешает.

Не обязательно быть знаменитым, чтобы поверить в собственную исключительность. Завышенной самооценкой грешат многие никому не известные люди. Но знаете, в чем парадокс… Вы слышали когда-нибудь о Флоренс Фостер Дженкинс? Была такая американская оперная дива. Она прославилась за счет того, что абсолютно не имела ни слуха, ни чувства ритма, ни голоса. Пела она совершенно нечеловеческим образом, в ютьюбе можно найти пару арий в ее исполнении. Очень интересная у нее творческая история, но если кратко по теме: при всей беспочвенности ее мнения, она настолько была уверена в своем певческом таланте, настолько всерьез считала себя неотразимой, что даже имела немалую армию поклонников. Она, пожалуй, была первым фриком на музыкальной сцене…

Так что если ты полная бездарность, но тебе во что бы то ни стало необходимо стать знаменитым, важно уметь убедить всех вокруг, что ты гениален.

— Каких слушателей Вы ждете на концерте?

— Слушателей ждем любых. Меня всегда ставит в тупик этот вопрос. Мы не выбираем публику, просто делаем то, что умеем лучше всего. И люди, которым это близко и понятно, сами как-то притягиваются. В последнее время у нас очень много молодежи на концертах — это радует особенно.

Фотограф Андрей Морозов

— В прессе Вас часто называют «ведущим российским фолк-исполнителем». Как Вы относитесь к подобному званию? Вы чувствуете себя «посланником русской культуры в мире»?

— Не понимаю, честно говоря, почему такие вопросы адресованы мне. Я не единственный в России человек, и уж тем более не первый, кто занимается (в той или иной мере) фольклором. Для начала, меня нельзя назвать чисто фолк-исполнителем, это сразу направит читателей не в то русло. Если люди случайно придут послушать народные песни — в общепринятом понимании этого слова — к нам на концерт, их ждет некоторый шок. Я не аутентичный исполнитель.

Во-вторых, мы играем нечто среднее между прогрессивом и психоделикой, используем массу электроники, осваиваем разнообразные новые музыкальные технологии. Единственное, что хоть как-то причисляет нас к фолк-движению, — это исполнение народного песенного материала. В музыке же нашей, обрамляющей эти песни, никакого лубка, никакого фолка, никакого даже намека на фолк практически нет.

Посланником — нет, не чувствую. Всегда сторонилась какого бы то ни было миссионерского пафоса. Боже сохрани. Вообще это смешно звучит – «посланник русской культуры». Культуры уже нет, а посланники остались? 🙂

— Как вы отбираете материал для своих альбомов?

— Материал должен прежде всего быть мне близок, трогать меня «за живое». Какие-то «струны моей души» должны отзываться. Только в этом случае я смогу его донести максимально эффективно и максимально глубоко затронуть и слушателей.

Сама я давно не пишу, фолк-музыка меня захватила полностью. Не пишу и не хочу. Да мне как автору и нечего сказать, собственно. Я сосредоточилась на исполнительстве. Сейчас мне интересно это.

— Есть ли в фольклоре какие-то элементы (определенные песни, темы), которые Вы никогда не будете использовать?

— Частушки — пожалуй, самое для меня неизведанное, неизученное и в некотором смысле чуждое пространство. Вообще, про веселье — это не моя тема. Я больше специалист по самокопаниям, страданиям, мечтам, философствованиям, созерцаниям и тому подобным эгоцентрическим вещам. Благо, этого добра в русском песенном творчестве — море необъятное. Но так вот зарекаться, что нет, мол, частушки петь никогда не буду — едва ли.

Фотограф Андрей Морозов

— На данном этапе сценического пути Вы готовы на какие-то смелые эксперименты в музыке? К дуэту, которого от Вас не ожидают?

— Да мы все время делаем какие-то дуэты. С Мари Бойне, с Треем Ганном, с Львом Слепнером, Пелагеей, Сергеем Старостиным, Машей Макаровой, Аркадием Шилклопером, да вообще с огромным множеством наших замечательных музыкантов. Есть русско-норвежские проекты, в которых я неоднократно участвовала в Норвегии, и вот в апреле с одним исполнителем у нас будут концерты в России. И чем дальше, тем больше хочется этих экспериментов, еще и еще. Очень застаиваюсь я в своем проекте, не хватает движухи, новой крови какой-то, новых идей, новых влияний. Невозможно вариться все время «в собственном соку», теряешь вкус к музыке в целом, замыкаешься, становишься однообразен.

Например, непосредственно в данный момент Вы застали меня за работой над кавер-версией к песне Гребенщикова «Я змея». Мы делаем ее совместно с Димой Зильпертом, гитаристом «Tinavie» и «Зорге», и Митей Гольцманом, электронщиком «Зорге». Гена Лаврентьев, гениальнейший скрипач и таблист, тоже примет участие в этом эксперименте. Возможно, басист Денис Петухов из группы «Маша и Медведи», возможно, кто-то еще, не знаю, работа неспешно идет, все своим чередом, все в удовольствие. Что может быть важнее удовольствия от процесса? Даже результат не так важен.

Готовлюсь к записи с Машей, она сейчас пишет альбом, и у нее есть очень красивая песня для двух голосов, «Яйцо» называется. Мы часто исполняем ее на Машиных концертах.

13-го апреля в Театральном зале ММДМ у нас будет концерт, в котором тоже будут принимать участие наши друзья-музыканты и подруги-певицы. Приходите, послушаете, как мы будем петь народные песни девичьим хором, по-настоящему, по-народному. Причем, девочки никогда народных песен не пели, так что для них это тоже совершенно неожиданный эксперимент.

— Ранее Вы выступали как солистка группы, сейчас Вы — лицо и имя коллектива. В какой роли вам комфортнее?

— В любой хорошо. Все зависит от творческих задач. Можно быть исполнителем, можно быть руководителем. И то, и другое интересно. Главное, не путать роли.

— Как строятся отношения между участниками группы? Вы можете быть категоричной, резкой, авторитарной, если этого требует ситуация?

— В вопросах творчества мы все абсолютно равноценны в группе, включая и звукорежиссера. Каждый занимается своим прямым делом, каждый придумывает себе партии, но также каждый может вмешиваться в творческий процесс другого, что-то советовать, рекомендовать. Последнее слово остается за мной, если я уверена, что это слово правильное.

Категоричной быть иногда пытаюсь, но не очень умею, видимо. Меня легко уговорить, убедить, переспорить. И мне не хватает мудрости, чтобы мягко управлять такими сильными, талантливыми и самодостаточными творческими личностями, да еще и мужчинами. А давление не всегда дает положительные результаты.

Вне работы мы мало общаемся. У всех свои дела, семьи, дети, у всех еще куча других работ — другие группы, гастроли, ученики, мастер-классы и т.п. Хотя некоторые праздники, например, Новый год, часто отмечаем вместе. Но сказать, что мы большие друзья — не знаю, я бы так не сказала.

— Как Вы ощущаете себя в роли матери? Кто Вы для своего сына — друг, наставник, авторитет?

— Сейчас практически не ощущаю. Сын — взрослый молодой мужчина с бородой, поэтому теперь наши отношения перешли в более дружеский формат. И мне, честно признаться, уже хочется пожить одной. Я начинаю уставать от постоянного нашествия молодежи в нашем доме. А у нас реально нашествие. С утра до вечера, если сын дома, к нему кто-то приходит, они слушают свои драмсы-басы, что-то сочиняют, тут же записываются, «не шуми посудой — у нас идет запись!», и если бы не просторная квартира, где всегда есть место спрятаться, я не знаю, как бы я это все столько лет выносила. Взрослые дети должны жить самостоятельно, это мое твердое убеждение. Но ему со мной удобно, комфортно, я мировая мама, как говорится. А жениться он пока не собирается. 🙂

— Как семья относится к Вашему творчеству? Ходят ли на концерты?

— Да, сын со своими друзьями часто посещает наши концерты, им интересно. Он очень уважительно относится к нашему творчеству, к моим музыкантам. Если в группе появляется новое лицо, Ваня обязательно приходит оценить. Недавно он окончил курсы звукорежиссуры, и если у нас какая-то работа в студии, он с интересом посещает сессии записи. Но в целом такая музыка ему не очень близка, он поклонник драм-н-бэйса, ездит на рэйв-фестивали, слушает хип-хоп, отлично разбирается во всех этих молодежных стилях, группах, часто сам крутит дискотеки в клубах. Все-таки всему свое время. Наша музыка требует определенной культурной подготовки, багажа знаний, определенного погружения, внимания и понимания, к которому можно прийти только с опытом.

— Насколько для Вас важно мнение близких о том, что Вы делаете?

— Ничье мнение мне не важно. Сколько людей, столько и мнений. Доверять надо только собственному вкусу, нужно ставить себе собственные планки и достигать их, ставить новые — и к ним стремиться. Кто может быть для меня более строгим критиком, чем я сама?

Знаете, мне часто пишут молодые музыканты, просят высказаться по поводу их музыки, спрашивают мнение. Я не люблю говорить на такие темы, неосторожным словом можно убить в человеке всякое желание что-то делать, творить (хотя, кстати, иногда и стоило бы убить). А хвалить просто так, за красивые глаза, то, что мне не понравилось, я тоже не могу. Поэтому выражаю свое удовольствие только в тех случаях, когда материал или исполнение меня действительно не оставляют равнодушной, или когда я вижу, что у музыкантов серьезный потенциал, даже если эта музыка мне не близка. Но всегда при этом обязательно добавляю — не спрашивайте никого, следуйте за вашим внутренним ощущением! Больше слушайте разного, впитывайте, учитесь, пробуйте, набирайтесь опыта, обретайте собственное лицо. Все пригодится, и все лишнее отсеется. Но не надо собирать мнения.

Беседовала Вероника Заец