Диалог с подростком о сексе: возможен ли он?

Надо ли говорить с взрослеющим ребенком о половых отношениях? И если да, то как? Непростая тема для родителей… В помощь им публикуем отрывок из новой книги священника Алексия Уминского «Подросток в семье и Церкви. Преодоление зон недоверия», выпущенной издательством «Никея».

Протоиерей Алексий Уминский. Фото Тамары Амелиной

Священник Алексий Уминский — настоятель московского храма Святой Живоначальной Троицы в Хохловском переулке. Духовник и преподаватель Свято-Владимирской гимназии. Автор многочисленных публикаций на тему христианской педагогики, ведущий телепрограммы «Православная энциклопедия». 

Сейчас такой диалог вряд ли возможен. Надо начинать с разговора с родителями. Для этого необходим, наверное, православный психолог, который начнет разработку системы внутрисемейных отношений, объяснит родителям особенности подросткового возраста, поможет нащупать ключевые слова, научит быть внимательными, чтобы не разрушить отношения с детьми. А потом уже нужно постепенно вводить в православных школах систему таких занятий психолога со старшими детьми.

Я, например, как священник уже готов разговаривать на эти темы с подростками в нашей православной гимназии. У них такая степень доверия ко мне, что они не боятся мне задавать эти вопросы, поэтому диалог возможен. Но родители никогда на это не согласятся, они ждут от православной гимназии совсем другого. Однажды родители первого класса пришли ко мне возмущенные: «Батюшка, какой ужас! Наши дети такое приносят из вашей православной гимназии! Один мальчик девочку стал учить сексу в раздевалке, представляете?!». Я принялся выяснять, что же это у нас такое в первом классе происходит. Оказалось, мальчик очень популярно объяснил девочке, что секс — это когда дяденька целует тетеньку. Вот, казалось бы, отличная возможность родителям с детьми уже начать разговаривать на эту тему! Дяденька целует тетеньку, папа целует маму, мы любим друг друга — можно пока на этом уровне уже начать какой-то разговор. Но нет! Это же ужас! Волосы дыбом! Караул! Из православной гимназии приносят слово «секс»!

Пока родители будут так реагировать, невозможно ни о чем творить. Например, опыт первой подростковой влюбленности — как с ним быть? Окружающий мир настроен на очень свободные и уже вполне взрослые отношения в подростковом возрасте, порог сексуальности понизился и законодательно, и в общественном сознании, а представления о половом воспитании у нас просто нет. Стоит только заговорить о сексуальном воспитании, это сразу вызывает такие волны негодования у родителей, что к этой сфере невозможно даже приблизиться. У меня был случай, когда я читал лекцию в одной из стран Прибалтики, на православном приходе. Прибалтийские страны входят в ЕС, при этом там по-прежнему очень много русских и русскоязычных, так что Православие там — одна из крупнейших конфессий. И вот когда я общался на приходе с родителями по поводу подросткового периода, они все жаловались мне на то, что в зарубежных школах сексуальное воспитание — обязательный предмет: «Какой ужас! Что они там услышат? Чему их там научат?». Действительно, в том виде, в каком оно существует на Западе, его нельзя назвать полезным. Но и полное его отсутствие не является нормой.

— А в вашей жизни не было сексуального воспитания? — спрашиваю я.

— Да нет, конечно! Мы же все учились в советских школах, там все было хорошо, все было правильно.

— Хорошо, — говорю, — а где вы впервые узнали что-то на эту тему? Хотите, я вам расскажу? В школьном туалете, в подъезде, от старшего, уже опытного товарища, который принес в школу и распространил очень неприличные фотографии, рассказал сквернейшие истории, обсмеял все, что мог обсмеять. Это был ваш первый опыт. Или, может быть, кого-то сексологи просветили? Поднимите руку, если такие есть.

Никто не поднял. И при этом родители уверены, что никакого сексуального воспитания в их время не было. А оно было и продолжается именно в этом ключе, таким же доисторическим образом. При этом у детей возникает ужасный внутренний разлом, разрыв, непонимание себя, непонимание своих эмоций, своего тела, своих желаний. С одной стороны — блокада со стороны родителей, полное неприятие этой темы; с другой стороны — иллюзия, что никакого сексуального воспитания вообще нет. Эта проблема не поднимается ни в одной православной педагогической системе. Если в гимназии я предложу нашим родителям хотя бы пригласить психолога, православного психотерапевта, который мог бы с детьми провести урок полового воспитания, я представляю, какой это вызовет взрыв негодования, какие обвинения и желание забрать детей «из этой страшной развращающей детей школы». Потому что у нас целомудрие!

При этом существует реальность за стенами православной гимназии, воскресной школы, за стенами нашего дома. Наши дети с ней встречаются, и у них нет никакого представления, как себя вести, каким образом на что реагировать, какие опасности их подстерегают. Особенно это касается девочек. Они уже в 14-16 лет могут выглядеть вполне взрослыми, ими могут интересоваться вполне созревшие мужчины. Этих девочек очень легко обмануть, соблазнить, их очень просто запутать. И это происходит. Иллюзия, что у нас в православной среде, как и в Советском Союзе, «нет секса», к сожалению, оборачивается для детей самыми трагическими психологическими последствиями.

Соблазны всемирной паутины

В наше время, когда дети так или иначе могут зайти на сайт самого непристойного содержания, перед нами стоит очень непростая задача — научить их противостоять соблазну.

Если ребенок заходит на порнографические сайты, это, как правило, не остается не незамеченным родителями. Так или иначе тайное становится явным. Либо родитель, включая компьютер, понимает, где побывал его отпрыск, либо видит в телефоне. Мне кажется, это не повод для наказания ребенка или для родительского сердечного приступа: «Как же это могло случиться с нашим Петенькой!». Этого не случиться не могло! Поскольку сексуальным воспитанием занимается у нас интернет, улица, старшие приятели, этого не может не случиться. Либо ребенок случайно нарывается на такие вещи, либо его уже более опытные товарищи к этому приводят. И все, он залип и сам оторваться не может. При этом у него кошки на душе скребут, ему не по себе, он чувствует, что это отрава. Для детей бывает большим облегчением, когда родители узнают правду. Для них это спасение, возможность, наконец, оторваться, потому что самостоятельно им это сделать очень трудно. Со взрослыми происходит то же самое. Дело даже не в том, что это способ снятия стресса. Дело в том, что от этой отравы человеку очень тяжело самому  освободиться.

Когда вдруг родители становятся свидетелями подобных вещей, не надо кричать, не надо топать ногами, не надо запугивать, не надо устраивать истерики, обвинять но всех грехах, плакать, хвататься за ремень. Раз это вылезло наружу, вас есть прекрасный повод разговаривать уже напрямую. Так воспользуйтесь случаем! Ваш ребенок будет вам страшно благодарен за этот спокойный взрослый разговор. Вы снимете с его души огромный камень и поможете избавиться от этой зависимости. То есть вы его спасете.

Тема полового воспитания — одна из самых болезненных тем между родителями и детьми. Здесь возникает отторжение, непонимание. Подростку просто не к кому обратиться с его не очень удачным опытом первой влюбленности, первых отношений, ему не с кем поговорить, чтобы как-то все это осознать, обсудить. Он даже на исповеди этот грех, если он случится, не будет рассказывать. Вот она, степень доверия между подростками и взрослыми! В этой области доверия практически нет. Влюбленность, отношения мальчика и девочки, отношения близости — одна из зон недоверия и непонимания между поколениями. Одна из…

Позиция родителя: жестко контролировать или махнуть рукой?

Какую тактику выбрать, когда подростка «понесло», может решить только сам родитель. Общего совета тут быть не может, потому что все дети очень разные. Можно попробовать идти жестким путем, но только в том случае, если тебе глубоко интересен сам ребенок, если ты хорошо понимаешь, что происходит с ним. Если ты это делаешь не для того, чтобы со стороны твоя семья выглядела благопристойно и благообразно, а только исходя из интересов ребенка. Просто ты знаешь, что может случиться беда, если ты его сейчас не остановишь. А если ты уверен, что твой ребенок сможет сам вовремя остановиться, можно дать ему свободу, дать почувствовать ответственность за свои поступки. Ответ на вопрос «как лучше?» всегда лежит в области понимания и любви, когда любишь ребенка не за что-то, а просто потому, что он есть. Вот если это чувство есть, то возможна и жесткость, и мягкость. Недопустима позиция «у меня своих дел по горло, делай что хочешь» или, наоборот, «ах ты, скотина, я тебя сломаю через колено». И в том и в другом случае сам ребенок родителю неинтересен.

И еще, прежде чем что-то требовать, стоит напомнить себе: подростки еще не имеют серьезного чувства ответственности. Более того, в этом возрасте ребенок старается максимально избегать ответственности, ему нравится быть безответственным, как ребенок. Но, с другой стороны, у него амбиции взрослого человека. Вот этот зазор между амбициями взрослого и детской безответственностью ставит подростка в шаткое положение. В этом нет ничего удивительного, это надо просто понимать и не требовать от ребенка больше, чем он может.

Опыт греха не бывает безболезненным

Внутри любого человека, мне кажется, стоит определенный духовный «ограничитель скорости». Это связано не только с совестью, но и с самой богоподражательной природой человека, с образом и подобием Божиим в человеке, в том числе в подростке. Есть какие-то ограничители, которые человек изначально должен перешагнуть. Даже когда подросток берет в руки сигарету, он это делает обычно, переступая через себя. Для того чтобы впервые закурить, подростку надо что-то в себе сломать, это всегда какой-то отчаянный шаг. Первая сигарета никогда не доставляет удовольствия, обычно бывает плохо, тошнит и так далее. Но это доставляет ощущение какого-то внутреннего прорыва, подвига, хотя одновременно с этим ощущением он получает опыт внутренней пустоты. Он решился на что-то, но что-то внутри себя потерял.

И вот такие события случаются в жизни подростка последовательно — так происходит с сигаретой, с пивом, с нецензурной лексикой. Это некие этапы преодоления себя в иллюзии взросления, в иллюзии становления себя как свободной взрослой личности. И каждое событие происходит через какой-то внутренний слом. Ранний подростковый сексуальный опыт, мне кажется, всегда травматичен.

Если этот опыт связан с романтической любовью, с какими-то настоящими, скажем так, отношениями, все может закончиться благополучно — это бывает в редких случаях. Я знаю несколько супружеских пар, которые вместе чуть ли не с 16 лет, у них уже внуки. Была очень сильная подростковая любовь, и они просто не заметили, как оказались в жарких объятиях друг друга. Я не говорю, что этот опыт хороший или правильный, просто в этом случае яркое чувство может затмить момент внутреннего слома.

Хуже, когда подросток ищет удовлетворения похоти или просто хочет подражать старшим. Если первый сексуальный опыт приобретается таким образом, мне кажется, это всегда сильное внутреннее поражение ребенка. Он перешагивает через себя, вернуться в себя прежнего уже невозможно. А потом уже начинается самооправдание и рассуждения типа «а что тут такого».

Это чаще всего происходит с подростками во время летних каникул, в каких-то больших компаниях, где нельзя быть малолеткой, где нельзя повести себя по-иному. И вот они возвращаются в школу уже совсем другими.

Если ребенок переступил черту

Мне приходилось разговаривать с подростками из верующих семей, пережившими ранний сексуальный опыт и живущими с занозой в сердце. Если у ребенка была более-менее выстроена внутренняя христианская жизнь, его не покидает чувство греха, и он все-таки приходит на исповедь. Он не понимает себя, не понимает, как жить дальше. Он задается вопросом, как вообще можно этого избегать, если все вокруг так живут и ничего страшного в этом не видят.

Для каждого ребенка, для каждого подростка надо находить те слова, которые нужны именно ему. Тут нет таких формулировок, которые сразу раз — и все разрешат. Прежде всего ребенка надо понять, почувствовать, выслушать и потом постепенно завести с ним разговор о настоящей любви. Подросток уже может понять такую закономерность: когда ты берешь чужое, берешь и ничего не отдаешь, ты теряешь самого себя. А любовь настоящая — это чувство, когда человек умеет правильным образом себя отдать другому, посвятить себя другому. Если ты растеряешь себя, что же ты будешь отдавать? Целомудрие — это цельность человеческой личности, которая возрастает, которая созревает для любви.

У детей есть понятие влюбленности, а понятия любви еще нет. Есть любовь по отношению к родителям, к бабушкам, но она совершенно непродуманная, совершенно естественная, как будто так и должно быть — это в тех семьях, где любовь есть. Эта любовь никуда не девается, никуда не уходит и в общем за нее ты не отвечаешь. А вот когда у человека возникают серьезные отношения с девушкой, он пытается их правильным образом построить и вдруг понимает, что есть какое-то препятствие. И оказывается, дело в том, что он до знакомства с этой девушкой успел совершить нечто, называемое грехом. Он однажды вдруг почувствовал себя необыкновенно взрослым, необыкновенно свободным, ему просто голову снесло. А потом он остался сам по себе со всем случившимся, и ничего кроме чувства горечи, досады, опустошения и ужасной обиды на самого себя, на окружающий мир, у него не было.

В этом возрасте для ребенка необходим разговор о любви. Такие ключевые понятия, как свобода, любовь, красота, у нас сегодня вывернуты наизнанку, современный мир их использует в качестве рекламных слоганов. Вот о реальном значении этих слов и надо говорить со своим ребенком. Это должно стать темой разговоров в любой подходящей ситуации. И вот когда эти понятия будут сформированы, можно будет говорить о сексуальных отношениях, о том, почему свободные отношения разрушают, не дают возможности реализовать себя именно в свободе, красоте и любви.

Надо говорить о том, что такое ум, что такое истина, что такое правда. И я повторюсь: мне кажется, что кино сейчас огромный помощник нам в воспитательном процессе. Через обсуждение фильмов мы можем говорить с подростком не напрямую, а через опыт кого-то другого, через эмоциональные переживания героев.

Задача родителей — искать общий язык со своим подростком

Надо сделать так, чтобы вашему ребенку просто хотелось говорить с вами или просто быть рядом. Надо заслужить его доверие. Я приведу пример, который, может быть, многих шокирует. У одного подростка был сложный период. Он часто выходил на балкон покурить, и вот его отец, некурящий, тоже начал курить, чтобы выходить с сыном на балкон. Через это «пойдем покурим» у них появилось общее взрослое мужское пространство. В конце концов, отец дождался, когда сын сказал ему: «Папа, мне надо с тобой поговорить». И у них состоялся нормальный серьезный разговор. Правда, отец потом долго и трудно бросал курить. Но это уже другой вопрос. Но в тот момент он выбрал этот путь, а не путь морализаторства.