Альфрид Лэнгле: Как прийти к аутентичности

Что такое Я? Что означает по-настоящему быть самим собой? Что этому мешает и что способствует? 19 марта на факультете психологии МГУ состоялась открытая лекция профессора Альфрида Лэнгле на тему: «Я и моя Person: как строить себя, прийти к аутентичности». Публикуем полный текст лекции.

Альфрид Лэнгле — ученик и коллега Виктора Франкла, имеет докторскую степень по медицине и психологии. На основе логотерапии и экзистенциального анализа В. Франкла разработал оригинальную теорию фундаментальных экзистенциальных мотиваций, которая позволила значительно расширить теоретический и методический базис экзистенциально-аналитического консультирования и психотерапии. Автор книг и большого количества статей, посвященных теории и практике экзистенциального анализа. Президент Международного Общества Экзистенциального Анализа и Логотерапии в Вене (GLE-International). В настоящее время национальные отделения Международного общества экзистенциального анализа и логотерапии находятся в Европе, Северной и Южной Америке (Вена, Инсбрук, Цюрих, Ганновер, Прага, Бухарест, Варшава, Москва, Ванкувер, Торонто, Мехико, Буэнос-Айрес, Сантьяго-де-Чили).

Я хочу пригласить вас сегодня вечером на встречу особого рода — встречу с самим собой. Как называется наша сегодняшняя беседа? «Я и моя персональность: как прийти к аутентичности». Я есть Я, и я есть нечто большее, чем Я, а именно — Перзон (Person, персональность). Но как соотносятся мое Я, которое я осознаю, и моя персональность, которая глубже? Как я могу на основе этой модели выстроить свое Я и стать аутентичным? Или — как я могу укрепить свою аутентичность?

(Примечание от редакции: в данной лекции термины Перзон, Person, персональность, персональное, глубинное Я употребляются как идентичные и взаимозаменяемые).

***

Небольшой экскурс в качестве введения. Что такое Я и персональность? Это мое тело, или мои чувства, или мои влечения, побуждения? Или это что-то другое? Или все вместе? Эти вопросы не такие простые. Если кто-то касается моего тела, у меня есть чувство: коснулись меня. Если кто-то в метро наступает мне на ногу, я говорю: вы наступили мне на ногу, это моя нога. У нас есть совершенно естественное понимание, что тело как-то относится ко мне. И мои чувства тоже — моя радость, мой гнев, мой голод… Ведь у меня это чувство, я его имею. Я — это что-то большее или только это? Я — это нечто большее. Я можно сравнить с третьим измерением на основе двух измерений: телесного, с одной стороны, и психического — с другой. Это третье измерение, измерение подлинного Я, собственного Я, связанное с персональностью.

Но что является особенным в этом Я? Это Я обладает способностью принимать решения. Почему мы сегодня вечером здесь собрались? Из-за моего тела? Из-за моей психики? Или я хотел прийти, решил прийти? Мне стало известно, что будет лекция, эта тема мне показалась интересной, и затем был акт решения — я решил сюда прийти. Из этого наблюдения мы можем увидеть, что Я — нечто большее, чем тело и психика. В более узком смысле Я — это центр, принимающий решения. Центр, решения которого ведут к действию. Я свободно, но до известной степени.

Меня никто не принуждал, субъективно я чувствую, что свободен в своем решении. Я, как инстанция, принимающая решения, до известной степени свободно. И в этом Я есть еще что-то такое, что мы называем персональностью (или Перзон). Бывает, что мы принимаем решения, которые не совсем наши. Например, друг говорит: «Сегодня я иду на лекцию, пойдем со мной». Тогда я говорю, например: «Если ты думаешь, что лекция интересная, то пойдем». И иду за компанию. Меня никто не принуждал, это в целом свободное действие. Но если бы я повнимательнее всмотрелся в себя, то я бы, наверное, занялся чем-то другим. И такие феномены в нашей жизни встречаются повсеместно.

Мы что-то делаем «вполсердца», не совсем в это вкладываясь. Мы делаем это свободно, но не совсем по-настоящему. И когда мы таким образом поступаем, мы чувствуем по отношению к себе как будто что-то чужое. Нас постоянно что-то соблазняет, манипулирует. Мы делаем что-то, потому что другому это нравится. Мы доверяем другому и поэтому делаем то или иное. Ощущение у меня такое: принуждать-то меня никто не принуждает. И я говорю: да, я сделаю это. Мы видим, что у Я есть какая-то территория свободы, которая может привести меня к отчуждению от самого себя.

Но во мне есть и другой полюс. Когда я действительно считаю, что то, что я делаю, — это хорошо, так нужно делать. Если я делаю то, что ощущаю как подлинно собственное решение, и если я ориентируюсь на этот компас, тогда я по-настоящему я, больше, чем в том случае, когда я действую вполсердца.

И это самое Я, которое приводит к решению вполсердца, может увести меня от того Я, которое по-настоящему мое. Внутри я чувствую: что-то не то. Но функционирую я замечательно: другие меня ценят, уважают — на работе, в семье. Всем нравится, если я буду делать то, что они от меня хотят. И тогда я думаю: да, жизнь такова, возможностей других нет, я должен так делать, все так поступают. Я испытываю известную степень неудовлетворенности и несчастности — но ссылаюсь на то, что взрослый человек ведь не считает, что он должен быть все время счастливым, — и таким образом в этом состоянии я могу жить годами и десятилетиями. И в действительности не проживаю свою жизнь полноценно и аутентично.

Этот внутренний полюс полноценного переживания — это персональное в человеке. Если я вас, например, спрошу: как вы — совершенно персонально — относитесь к этой мысли, которую я сейчас озвучиваю? Что вы думаете по этому поводу? Не теоретически, не психологически, но как Я в глубинном смысле, в глубине себя. Тогда персональность во мне активируется, она начинает реагировать.

Если я сам себя спрошу: в более глубоком смысле — как я к чему-то отношусь? Что я по этому поводу думаю? Тогда я запрашиваю персональное в себе — и у нас у всех есть интуитивный ответ. Потому что персональность в нас начинает быть активной. Здесь имеет место третье измерение в человеке. Это Я, эта персональность не идентичны с телом, психикой и психодинамикой. Но во мне есть нечто большее, чем телесность и психодинамика. И вот на эту инстанцию в нас мы сейчас посмотрим через увеличительное стекло.

***

Сначала зададимся вопросом: что такое Я? И как мы можем описать персональность более конкретно? Затем мы рассмотрим, как переплетены Я и персональность.

Я, таким образом, это наше самосознание. Это еще больше, чем просто Я-сознание, это и Я-переживание — мы не только сознаем, но и переживаем свое Я. К Я относится мое тело, мои чувства, мои импульсы, побуждения, стремления, а также способность принимать решения и проявлять свою волю.

Как возникает это Я? Для этого нам нужны три предпосылки: 1) уважительное внимание, 2) справедливое обращение, 3) признание ценности.

Вначале об уважительном внимании. Очень важно, когда мы уделяем ребенку внимание, когда мы по-настоящему видим его, и он чувствует себя увиденным. Ребенок хочет, чтобы на него обратили внимание, чтобы его увидели. Например, когда мать кормит ребенка грудью, ребенок смотрит в глаза матери. То, что мать и ребенок встречаются глазами, имеет фундаментальную важность. Важно, чтобы мать при этом не отвлекалась на телевизор или какие-то другие вещи. Чтобы ребенок мог развить свое Я, ему нужно молоко, тепло, но также и встречающий его взгляд. Ребенок впитывает глазами взгляд своей матери. Взгляд матери точно так же важен, как и молоко.  

Слишком мало людей об этом знает, но есть достаточно исследований, которые это доказывают. Чтобы Я могло развиваться, нам нужны люди, которые нас видят, которые смотрят на нас. Когда мы постепенно вырастаем, нам нужны такие люди, которые смотрят на нас, уделяют нам внимание и признают наши границы. Уважать ребенка означает, что ничего не делается через его голову, признаются его границы. Например, в его подростковом возрасте родители стучатся в дверь. Потому что на этой фазе Я настолько зрелое, что это полноценная взрослая личность. Это выражение уважения и признания границ. Потому что если мы не уважаем границы другого человека, мы вламываемся в его пространство, действуем через его голову.

Когда я переживаю, что меня не видят, не замечают, тогда я начинаю вести себя таким же образом в обществе. Я начинаю бороться за то, чтобы на меня наконец обратили внимание. Начинаю употреблять вычурные слова, надеваю платье, которое бросается в глаза, ярко крашусь. И все вокруг чувствуют: он тянет внимание, он хочет, чтобы на него постоянно обращали внимание. Если мне в детстве действительно не уделяли внимание, тогда я пытаюсь компенсировать это во взрослом возрасте. Истерическое поведение возникает в человеке вследствие того, что ребенка недостаточно видели и признавали. Естественно, есть и другие причины, но одна из главных — эта.

Мы можем спросить себя: как было в моей жизни? Кто меня действительно видел? Мои родители? Учитель? Друзья (или друг)? Может быть, в первый раз меня по-настоящему увидел мой партнер? А может быть, и он не видит меня? Когда человек слышит такой вопрос, у него при этом возникает какое-то чувство: один чувствует благодарность, другой чувствует боль — в том случае, если у него есть чувство «никто по-настоящему меня не видел». Условием для развития Я является то, что меня видят. В противном случае Я может быть ослаблено в процессе своего развития.

Второе, что необходимо, — это справедливое обращение. Другие должны признавать мою неповторимость, своеобразие. Давать мне то, что принадлежит мне. Например, я что-то сделал, справился с какой-то задачей. Тогда признание того, что мною что-то сделано, — это признание меня, а не моей сестры. Это большая боль, если, например, в семье брат или сестра получают внимание за то, что они делают, а я не получаю. Или в классе — одних ценят и обращают на них внимание, а на меня нет. Это препятствует развитию Я.

Важной формой, в которой мы можем испытать справедливое обращение с собой, — когда в нашем окружении есть люди, которые проявляют эмпатию по отношению к нам, сопереживают, чувствуют, каково сейчас нам, которые понимают, что для нас важно, которые близки нам, и тем самым укрепляют наше собственное. Они отражают мне свое понимание меня — «то, что ты переживаешь, я могу чувствовать, и мне кажется, это важно». «Эта проблема, которую ты с болью переживаешь, я могу ее понять». Это дает ребенку ощущение: то, что я переживаю, ценно. Если я постоянно ощущаю, что люди меня видят, соблюдают мои границы и не стесняются приблизиться ко мне и почувствовать мое собственное, то тогда у меня (у ребенка, у взрослого) — хорошая основа для здорового развития Я.

Но здесь еще необходим третий компонент, и это, может быть, самый трудный компонент. А именно: признание ценности. Знакомо ли мне признание моей ценности? От кого я принимаю признание? Что означает, когда человека ценят? В психологии или на работе мы постоянно слышим выражения, которые становятся стереотипом: «нужно ценить людей». В Макдоналдсе есть тренинг с посылом «нужно ценить клиента, нужно улыбаться». Но является ли это признанием ценности?

Признание ценности — это глубоко персональный акт. Другой человек говорит мне, как мое поведение персонально воздействовало на него. Например, он говорит: «Знаешь, скажу тебе честно, от всего сердца, меня очень тронуло, как ты обращаешься с ребенком в этой тяжелой ситуации. Я почувствовал, как то, что ты делаешь, ценно и важно». Не на основе каких-то абстрактных размышлений, не на основе внешнего успеха, который у тебя получился, — я ощутил это абсолютно персонально, в глубине сердца. Это гораздо больше, чем простая похвала. Что такое похвала? Сделал — и хорошо, выполнил как надо, без ошибок. Это формальное оценивание. Но то, что нам нужно, — это персональное уважение, признание нашей ценности. Нам нужен человек, который посмотрит нам в глаза и от всего сердца скажет: «Это было здорово, хорошо ты сделал. Но то, что ты потом сказал своей жене, это мне причинило боль». Вы замечаете разницу? Я сообщаю другому совершенно персональное ощущение. Мы должны строить нашу совместную жизнь в гораздо большей степени персонально. И иметь мужество это делать — потому что мы, конечно, ранимы, когда так показываем себя.

Таким образом, признание ценности означает быть увиденным сердцем, когда меня оценивают сердцем. Когда какой-то человек на моей стороне как личность, как Перзон. И поскольку это так персонально, то критическое, которое другой может мне сказать, я в гораздо большей степени могу принять: я ощущаю, что это критическое конструктивно, а не так, что я как личность обесценен. Это искусство, которому мы можем учиться, способность, которую мы можем в себе развивать.

Детям это необходимо. Они постоянно хотят, чтобы их увидели. Получать эмпатию, получать справедливое обращение, получать ощущение ценности. «Папа, посмотри, какую я башню построил». «Мама, посмотри, какой рисунок я нарисовал». Дети хотят получить эти три компонента, необходимые для здорового развития их Я.

Это очень трудная задача — построить свое Я. И это построение Я не завершается, когда человеку исполняется 18 или когда он защищает диссертацию. Это продолжается всю жизнь на основе этих трех предпосылок. Они укрепляют Я. Они дают возможность Я созревать. Для формирования Я нам нужны другие люди, без других людей Я не может развиваться. Мартин Бубер гениально сформулировал это в одном коротком предложении: «Я становится Я через Ты». Ни один человек не может родить Я через самого себя.

***

Чтобы Я могло развиваться, недостаточно просто получить эти три компонента, должно быть еще нечто особенное: нужно перенять их и как бы повторить их, воспроизвести изнутри. То, как ко мне относились другие, — так же я начинаю относиться к себе. И это трагический момент. Если другие не относились ко мне на основе этих трех предпосылок, я перенимаю этот способ обращения со мной у других, и воспроизвожу его, и сохраняю его потом в течение всей своей жизни.

Обобщая, мы можем сказать: так, как ко мне относились и обходились со мной близкие мне люди, я начинаю относиться и обходиться сам с собой. Мы видим это абсолютно четко на психотерапии. Но если я получил от других эти три условия, эти три предпосылки, то тогда я начинаю сам себя уважать, сам себя видеть, у меня возникает образ самого себя. И я начинаю знакомиться с собой, нащупывая: кто я?

У людей с нарушениями, с личностными расстройствами нет ясной картины себя, или у них очень ограниченный и искаженный образ Я.

Если я получил эти условия, то тогда, во-первых, я соблюдаю собственные границы по отношению к себе. Например, я чувствую: сейчас мне что-то слишком. И тогда я могу позаботиться о себе. Я не действую через свою собственную голову. Естественно, когда человеку 16-18 лет, он должен пробовать свои границы. Например, я накануне выпил слишком много, и на следующий день мне плохо, и тогда я решаю: да, это было слишком много, в следующий раз надо поменьше. Так подростки прощупывают свои границы на пути формирования Я. И им нужна возможность это делать. Потому что правило такое: то, что я своем детстве или юности не получил, я пытаюсь получить потом, позже.

Во-вторых, я как бы перенимаю такое справедливое обращение в отношении самого себя — и пытаюсь быть справедливым к самому себе. Тем, что я воспринимаю всерьез то, что для меня важно. Я выступаю на собственной стороне. Я борюсь за себя и за свое.

Если я знаю, что у меня по отношению к себе недостаточно справедливого обращения, то тогда у меня очень неуверенное ощущение, я не понимаю, что правильно. И тогда у меня очень слабо развита совесть.

В-третьих, я оцениваю себя. Нравится ли мне то, как я поступаю, как я себя веду? Могу ли я ценить себя за то, что я делаю, и за то, как я это делаю? За что, собственно говоря, я могу себя ценить? Если я не знаю этого на собственном опыте, то тогда у меня слабая самооценка. Или если эта самооценка базируется на внешних, поверхностных, а не глубинных вещах, тогда мое Я тоже слабое.

Если мы сами применяем по отношению к себе три эти предпосылки, тогда можно сказать, что Я развило свою структуру. Потому что если я сам себя могу видеть, могу выступать на своей стороне и могу себя справедливо оценивать, тогда я могу правильным образом переработать всю информацию, которую я получаю из мира и из самого себя. И с этой структурой Я получает некоторую зрелость и становится базой для интеграции внешних и внутренних требований. Семья что-то от меня хочет, на работе тоже, и у меня еще есть свои интересы, — а Я должно все это интегрировать и привести меня к действию. Что мне сейчас делать — я иду есть, иду спать или иду работать? Я принимает решение. Я должен со всем этим справиться. Но чтобы я мог хорошо это делать, я должен иметь обзор, видеть себя, чувствовать себя, принимать себя всерьез и иметь некоторую критическую дистанцию по отношению к самому себе. Как результат, так развитое Я может сформировать волю, у которой есть известная твердость. И тогда я могу сказать: вот это я действительно хочу и могу делать. А вот это — нет. И с этой волей я реализую свободу действия и свободу выбора.

Что такое воля? Воля — это решение посвятить себя выбранной ценности. И сделать нечто для нее. То есть я хочу это, и я это делаю. Воля — это мной самим поставленное себе требование что-то сделать. Только это есть воля. Воля может относиться только ко мне. Это будет несоблюдение границ, если я хочу, чтобы кто-то что-то делал. Порождение воли — это достижение Я, это дело Я. Это Я, которое принимает решение и делает.

***

А теперь вопрос: а как обстоят дела с персональностью? Я нужно для повседневной жизни. Что такое персональный уровень? Это какая-то роскошь, декорация, чтобы украсить нашу жизнь? Например, у нас есть планы, но появляется персональность, — и все планы рушатся?

Персональность для нас очень важна. Сущность человека — это его персональность. Я — это центр принятия решения и действий. А вот персональность — это центр, который дает ориентиры. Персональность, например, проявляется на лице человека. В немецком языке, как и в русском, есть понятие «лик». Если я обращаюсь к персональности человека, я смотрю ему в глаза. Глаза — это «окна» персональности. Лицо человека для персональности очень важно. Мы можем пережить, что мы теряем лицо, и тогда нам стыдно. Персональность — это существо человека. Это мое глубинное Я. Это подлинное во мне. Не маска, не автоматическое реагирование. Естественно, что я могу себя вести неперсональным образом, но могу и персональным. Персональность во мне — это то, благодаря чему я имею достоинство. Человек имеет достоинство, потому что он личность, лицо, Перзон.

Это более общая картина. Но если мы сделаем это более конкретным, мы можем спросить: когда наши отношения становятся персональными? Например, на работе или в партнерских отношениях? Если я говорю о погоде с кем-то или о каких-то фактах, здесь нет персональности. Персональным разговор становится тогда, когда я говорю о том, что для меня действительно важно. Что меня радует, что мне причиняет боль, перед чем я испытываю страх. Не факты, но внутренние чувства, переживания, мысли, которые относятся к моей жизни. Это глубинное Я, у него есть своя динамика. Персональность ищет присутствия. Она хочет настоящего. По-немецки это звучит как «я стою перед чем-то». Это что-то начинает резонировать во мне.

Глубинное Я имеет три способности, которые параллельны с развитием нашего Я, которое мы осознаем и о котором мы говорим. Глубинное Я видит, и то, что оно видит, — это существенное. Второе — то, что оно действует интегрирующе. То, что человек воспринимает, его опыт, оно предоставляет в распоряжение нашего осознанного Я. И глубинное Я способно ко встрече. Это третье. Перзон хочется встретиться с Я и с Ты. Когда мы встречаемся, мы хотим соприкоснуться с существом другого, встретиться с ним, достичь его.

Что такое эта персональность, это глубинное Я с точки зрения переживания? Здесь есть сложность в понимании. Потому что у Перзон нет субстанции и нет жесткой структуры. У Я есть развитая структура, но Перзон не имеет такой структуры. Персональное — это способность войти в резонанс с другим, в резонанс с Я, и в этом резонансе она как бы соотносится с собственным бытием. В персональном я прихожу в резонанс с моим глубинным истоком. Задача персонального — построить существенные отношения, существенную связь со всем, что я нахожу. Со всем, что меня окружает, я могу выстроить такие глубинные отношения. Персональное постоянно в резонансе. Этот резонанс дает мне важную информацию о том, что вокруг. Например, персональное открывает, кого я могу любить. Я чувствую резонанс. Например, я вижу свою мать, или своего отца, или моего партнера, и я чувствую: этот человек для меня важен. Кто это чувствует? Персональное во мне, мое глубинное Я. И этот внутренний голос Перзон дает понять моему Я как центру решения: «Это для меня важный человек». Значит, я хочу для этого человека что-то сделать. Он подталкивает мое Я: сделай что-нибудь. Например, партнерская любовь в понимании философа Макса Шелера — это резонанс между сущностью Ты и сущностью Я. Мы говорим: эти двое на одной волне. Здесь есть какое-то душевное родство. Человек, которого я люблю, мне не чужой. Мы родственные души. Поэтому мы до известной степени принадлежим другому. Это персональная любовь.

Глубинное Я может воспринять гораздо большее: например, воспринять то, что является прекрасным. Откуда мы знаем, что нечто является прекрасным? Например, музыка, или заход солнца, или лицо ребенка. Мы получаем какой-то толчок внутри нас, и мы это ощущаем. И через этот толчок, через этот резонанс прекрасное меня притягивает. Способность к эстетике — персональна.

Следующая способность глубинного Я — устанавливать то, что правильно. Мы чувствуем: то, что мы делаем, — это хорошо или нет? Естественно, весь наш социальный опыт, то, чему мы научились в течение жизни, тоже играет здесь роль. Жизнь в обществе научила меня, что можно делать, а что нельзя. Это нечто, что я усвоил путем интериоризации в процессе социализации. Если мы здесь говорим о персональности, о более глубинном Я человека, то мы имеем в виду нечто другое. Это интимное внутреннее ощущение, нащупывание, правильно нечто или нет. Более или менее независимо от того, что говорят по этому поводу другие люди. Эту способность мы называем персональной совестью.

Персональность может сопровождать нас и в трудных переживаниях. Она не оставляет нас одних. Даже тогда, когда в жизни возникают тяжелые обстоятельства. Даже в трудных ситуациях мы можем ощущать резонанс: я остаюсь у себя.

Обобщим сказанное. Персональное — это чувство правильного. Персональность не дана мне ни в чем другом, кроме как в чувстве: «да, это правильно». Но откуда оно приходит? Оно приходит с какой-то глубины (или, может быть, высоты), которая недоступна нам для полного осознания. Но которая откуда-то из глубины всплывает. Персональное значительно превышает то, чем является наше ограниченное Я. Мы можем назвать это духовной основой человека. Духовность означает: мы приобретаем опыт — во мне есть нечто такое, что значительно превышает меня, мое ограниченное Я. И то, что я не могу полным образом понять и объять. Но я могу соотноситься с этим. Я могу этому началу дать пространство в своей жизни.

Это можно сравнить со звуком флейты. Что такое звук флейты? Это чистый резонанс. Мы не можем его схватить и удержать. Что дует в эту флейту и порождает этот звук? Это встреча. Этот звук появляется из интимной глубины. И одновременно — из бесконечной дали. Таким образом в нас появляется, всплывает этот резонанс, происхождение и истоки которого мы не можем объять.

***

Перейдем к последней части нашей лекции. Как можно определить отношения между Я и персональным, глубинным началом в человеке? Персональное хочет присутствовать. Оно постоянно хочет говорить с Я. Например, у меня всплывает мысль: «Это интересно». Откуда приходит эта мысль? Кто это говорит? Здесь нет никакого логического следования. Это творческий акт персонального начала. Оно говорит: «Мне это интересно, это ценно». «Как это прекрасно». «Твой взгляд касается меня». Таким образом персональное начало в человеке постоянно воспринимает информацию. Но если эта информация в состоянии породить в человеке резонанс, тогда у человека возникает ощущение: это что-то важное. Что-то, что имеет ко мне отношение, имеет отношение к моему существу. Я слышит то, что говорит персональное начало. И может начать что-то делать с этим, заниматься тем, что персональное ему сообщило.

Персональное подобно ребенку, а Я — матери, которая держит его на руках. Оно доверено нам. И если персональное начинает во мне говорить, появляется какой-то звук, то Я — как мама, которая может услышать и взять ребенка на руки. Я не должен это делать, меня никто не принуждает, но если человек воспринял этот резонанс, этот звук, и сказал «я хочу делать, как он мне говорит», тогда Я переживает свободу. И тогда у человека может возникнуть ощущение: я не могу поступить иначе, если я верен себе.

Таким образом, свобода выбора, свобода воли — в инстанции Я, но сущностная свобода коренится в персональности. И так можно пережить, что я сам себе доверен. Могу ли я чувствовать, что я сам себе доверен? Что я отвечаю за себя — за свое тело, за свои чувства, за влечения, стремления и побуждения, но главным образом — за то, являюсь ли я подлинно собой. Персональное, глубинное Я начинает говорить, а Я отвечает персональному. Иногда Я спрашивает персональное: а что ты думаешь по этому поводу? Например: «Нужно ли сменить профессию?» А Я отвечает: «Ох, появится столько забот! Эй, персональное, что ты думаешь по этому поводу?» И так возникает внутренний диалог.

Этот внутренний диалог между персональностью и Я — ключевой момент для душевного здоровья. Без внутреннего диалога мы отчуждаемся от самих себя. Без внутреннего диалога мы не можем полноценно переработать наши переживания и все, что мы встречаем в жизни. Большинство людей имеют опыт внутреннего диалога и находятся с собой в беседе. Иногда это выглядит как размышление, иногда как чувства, ощущения. Если что-то человеку не подходит, персональность сразу говорит: стоп, тут что-то нехорошее для меня. А иногда говорит: это для меня чересчур. Персональность говорит «это важно, не бросай это дело» и внушает мужество.

Две этих инстанции — Я и Перзон — дополняют друг друга. Поэтому я могу сказать: я в беседе с самим собой. Я и Я. Это похоже на диалог с другим человеком, здесь та же самая структура, а именно: говорить и слушать. Но задачи разные: Я должно действовать, перед Я стоит задача интегрировать, например, голод, страх, давление общественного мнения. А персональность (Перзон) находится как бы на заднем плане и смотрит на то, что происходит. Персональное не действует, а только воспринимает, что происходит. Персональное — это только резонанс, который во мне возникает. Тогда как Я должно действовать.

Иногда Я может сказать персональному: «Не мешай. Я знаю, что ты по этому поводу думаешь, но я хочу это делать, и все». Психика заявляет: у меня тоже есть свои права. Или: я боюсь, мне страшно. Я знаю, что надо бы вообще-то подготовиться к экзамену и сдать его, но я слишком боюсь и не могу. И в таких ситуациях нет гармонии между персональностью и Я. Тогда мы переживаем чувство, что можем потерять себя. Что мы в таких ситуациях не можем быть по-настоящему самими собой.

Я должно действовать, и оно является платформой очень многих влияний. И одно из этих влияний — это то, что говорит персональное во мне. Я вынуждено действовать, оно не может не действовать. А персональному можно дать просто быть. И если Я действует в гармонии с персональным, если здесь, как говорит Карл Роджерс, имеет место конгруэнтность между этими инстанциями, тогда человек аутентичен. Аутентичность означает подлинность. Жить, действовать, говорить — из своего подлинного существа. Аутентичность — это верность самому себе. Я на своей стороне, на стороне себя.

Аутентичность я могу воспринимать только на основе резонанса. Резонанса, который является правильным. Инструмент настроен, когда все звуки в гармонии. И если все эти многочисленные струны во мне — в гармонии, тогда мы говорим: инструмент настроен правильно. Таким образом, я аутентичен, когда я по-настоящему персонален. Если я поступаю и говорю в соответствии с тем, что для меня правильно. Тогда я на своей стороне.

Завершающая мысль. Исходя из нашего подлинного существа, из нашей персональности — мы в мире не для того, чтобы постоянно что-то делать, совершать какие-то действия. Это лишь условие для того, чтобы поддерживать свою жизнь. По сути, мы в мире для того, чтобы просто быть. Просто мочь быть. В этом ощущении — быть — содержится большой покой. Просто мочь быть с самим собой. С другим человеком. С моим миром. Просто быть — как, например, есть небо, есть луг, цветок или море.

Спасибо за внимание.

Записала Анастасия Храмутичева

Фото Альфрида Лэнгле на обложке: Ян Костин