Самодостаточна… или боюсь, что меня отвергнут?

Вместе с 21 веком и распространением книг о личностном развитии, высокой эффективности и лайф-менеджменте к нам пришел миф об абсолютной самодостаточности. Большое распространение получили идеи, согласно которым полноценный, взрослый и самостоятельный человек вообще не нуждается в других: ему необязательно создавать пару и вступать в брак, не требуется поддержка, а друзья нужны исключительно для веселого досуга или совместных дел, словно эмоциональная привязанность к другим людям — это нечто совершенно лишнее. В чем нас обманывает этот миф и почему он плох?

В самодостаточности как таковой нет ничего плохого. И действительно, все это является признаком определенной взрослости: способность переносить одиночество, иметь собственное мнение, даже если ваше окружение его не разделяет, способность ориентироваться прежде всего на собственный внутренний «компас», а не на оценку ваших действий и желаний со стороны. Устойчивая самооценка, в конце концов. Но если почитать некоторые книги по саморазвитию или статьи популярных психологов, складывается впечатление, что здоровый и полноценный человек — тот, кто вообще не нуждается в других и способен (слегка утрируя) весело и с пользой провести десяток лет на необитаемом острове. Хорошая идея, принятая некритично и без ощущения меры и здравого смысла, превратилась в миф об абсолютной самодостаточности.

Почему концепция «абсолютной самодостаточности» не состоятельна

Герои этого мифа, надо сказать, не так уж здоровы. Легенда о том, что можно быть стопроцентно не зависимым от других и счастливым, скорее отвечает потребностям травмированного человека поверить в то, что он может быть счастлив в абсолютной изоляции, без риска привязаться к другому человеку, способному ранить или уйти.

Люди — социальные существа, и для благополучия им необходима устойчивая привязанность, социальные связи и регулярное общение с себе подобными. Большинство современных психотерапевтических направлений используют идею целительности человеческого контакта и видят в его отсутствии или нарушении привязанности корни большинства проблем — от неспособности устроить личную жизнь до химических зависимостей. Чтобы чувствовать себя хорошо, нам нужны другие. Для взрослого человека это не означает полной зависимости от них. Но все-таки предполагает некоторую связанность и, да, все же некоторую взаимозависимость.

А как же «никто никому ничего не должен»?

Смотря как понимать эту фразу. То, что другие не обязаны соответствовать нашим ожиданиям и переделывать себя под наш идеал «лучшего друга», «мужчины/женщины мечты» или «идеального ребенка» — правда. Как и мы не обязаны переделывать свой характер или жизнь в угоду чужим ожиданиям.

Но связанность с другим человеком предполагает ответственность перед ним. Брак — это обязательства друг перед другом. Никто не может жить в семье и быть абсолютно независим. Невозможно даже иметь друзей и быть полностью свободным от обязательств перед ними: дружба строится на регулярном контакте, взаимной поддержке и совместном времяпрепровождении. Меру и степень этой ответственности, как и свои ожидания от союза, взрослые люди вполне могут оговаривать и регулировать. Но когда в паре (неважно, супругов или друзей) все чаще звучит фраза: «Знаешь, я тебе ничего не должен (не должна)» — обычно это плохой признак, что союз движется к распаду.

Кто же такой «стопроцентно самодостаточный человек»

Дженей и Берри Уайнхолд, авторы книги «Освобождение от созависимости», в продолжении своего бестселлера описали портрет «контрзависимого» человека. Этот портрет очень похож на того самого «абсолютно самодостаточного» героя статей и книг. Он или она стремится к невероятно высоким достижениям в своей деятельности, часто страдает от перфекционизма, но при этом не успешен в построении связей с другими людьми и избегает их. Со стороны такие люди могут выглядеть очень независимыми, успешными и ни в ком не нуждающимися. Но под этой эффектной оболочкой часто кроется подавляемая потребность в близости и сильный страх отвержения.

Контрзависимые люди нередко отказываются от создания пары и либо вообще не имеют личной жизни, либо ограничиваются мимолетными романами и связями на одну ночь. Им страшно раскрываться перед другим человеком, практически невозможно просить о помощи или соглашаться с чьими-то идеями, кроме своих, они предпочитают действовать в одиночку. С трудом распознают и выражают свои чувства, предпочитая оставаться в плоскости действий и решений. Часто они глушат одиночество избыточной активностью буквально на пределе возможностей.

Авторы книги отмечают, что контрзависимость по сути — обратная сторона созависимости, и у них общие корни. Это травма или травматические отношения в детстве, которые нарушили формирование здоровой привязанности у ребенка. Это может быть единичное травмирующее событие: сексуальное насилие, смерть кого-то из близких и так далее. Но часто причиной нарушения привязанности становятся дисфункциональные отношения в семье: жестокое обращение с ребенком, пренебрежение его физическими потребностями или игнорирование чувств маленького человека (воспитание по принципу: «Обут, одет, накормлен — что тебе еще нужно?»). Или просто такая разобщенность в семье, когда ребенок не чувствует поддержки, одобрения и «тыла», помогающего справляться с трудностями.

Вырастая, ребенок укрепляется в мысли, что доверять кому бы то ни было небезопасно, а близкие отношения — не источник поддержки и радости, а только источник проблем и боли, связанной с отвержением.

Если им так легче, чем это плохо?

Любая картина, искажающая реальность, в итоге оказывается деструктивной. Не признавать и игнорировать часть своих потребностей означает, как минимум, быть неспособным их удовлетворить. А если развить эту мысль — то еще и позволить им управлять собой. Контрзависимые люди надеются, что миф о собственной неуязвимости и полной самодостаточности защитит их от плохих отношений. К сожалению, выходит обычно наоборот. Голод по человеческому теплу, поддержке и участию копится и в конце концов толкает в очень плохие отношения — любовные, дружеские, приятельские. Давно не евший человек готов съесть продукт любого качества, чтобы не умереть.

Человек, который был травмирован плохими отношениями с близкими в детстве, а впоследствии избегает близости и только от крайнего голода (огромной тревоги, переполняющего одиночества, сильной грусти) позволяет себе редкие контакты с другими, не имеет шансов научиться строить стабильные и спокойные отношения. Можно сказать, что ему не хватает тренировки в этом. Более того, поскольку «стандарты качества» в общении у него получаются заниженными (когда сильно голоден, разбираться и присматриваться некогда), он снова и снова травмируется, выбирая ранящих или покидающих его партнеров, токсичных друзей, попадая в приятельские компании, где развита конкуренция и обесценивающие шутки и нет привязанности. Травма таким образом только усиливается.

Поэтому идея, поддерживающая изоляцию и стопроцентную замкнутость на себе как норму, скорее вредна. Она укрепляет травму и травматические способы поведения, ничего не давая взамен. Человеку, который обнаружил у себя признаки контрзависимости и стремление отталкивать других людей, скорее было бы полезно делать небольшие безопасные шаги в обратном направлении. Например, попробовать признать, что вам иногда нужна помощь или одобрение других людей. Попытаться, хотя бы «издалека» и по одному шагу, налаживать устойчивые связи с другими людьми. Пусть это будет встреча с приятелем раз в неделю или регулярно собирающаяся компания, где будут приняты поддержка, одобрение и не будет подтрунивания и злых шуток. Вариантов масса — выбор за самим человеком.