Ода к радости

Читайте также: О чём ты думаешь, друг?

Мой хороший друг, назовем его Лысым, вчера раскололся: «Я тут понял, наконец, что метеозависим. Всю жизнь убеждал себя: «Нет, я люблю дождь, люблю снег…», а тут вдруг обнаружил, что погода на меня очень даже влияет, и когда на улице солнце, то у меня хорошее настроение, а вот если нет…» 

Ему недавно исполнилось тридцать, и все это время он старательно игнорировал свое отношение к творящемуся за окном. Что неудивительно, потому что погода в наших широтах, в отличие, например, от ласковой средиземноморской, редко балует теплом и солнышком – чаще заставляет сжимать зубы и преодолевать-преодолевать-преодолевать.

Тело находится в постоянном напряжении такой силы (встал затемно, закутался в тридцать три одежки, плеснул в лицо водой, побежал в офис сквозь мороз и ветер, чтобы там проснуться), что даже весной и летом мы часто забываем о том, что можно бы уже, пожалуй, и расслабиться. Да и не умеем мы толком этого делать, честно говоря. «И во всех дверях стоит демон, демон-алкоголь», как поет БГ. Алкоголем мы снимаем стресс.

Организм привыкает к дозам гормона стресса кортизола и еще к куче веществ, выбрасываемых в кровь в опасных ситуациях или в условиях нахождения в агрессивной среде, каковой, безусловно, является российская действительность (по крайней мере – в наших головах). Он перестает воспринимать «хорошо» и «отлично» как норму и начинает искать вокруг себя привычное – трудное, мрачное, требующее усилий.

Мы хорошо умеем выживать, но почти не умеем жить, а зачастую не понимаем даже разницу между этими двумя терминами. Если у вас на этом моменте статьи возникло глубокое внутреннее недоумение: «О чем это она вообще? Я живу в другом мире», что ж, поздравляю, можете дальше не читать. А мы с профессиональными выживальщиками будем дальше разбираться.

Вот, например, моя бабушка. Она звонит мне и спрашивает всегда одно и то же: «Ты жива?»

Не – «как у тебя дела?», не – «как ты?»…

«Ты жива?..» Настолько опасным кажется ей окружающий мир еще со времен войны. Я намекаю божьему одуванчику на то, что можно поинтересоваться не только вопросом моего присутствия или неприсутствия в мире живых, но и моим текущим состоянием в этом самом мире. Она зависает на минутку, как старенький компьютер, а потом задает вопрос: «Ну и как?» Я отвечаю: «Отлично!» Она: «Ну, нормально, значит».

«Отлично» в ее системе координат – это уже стратосфера, теоретически существует, но кто ее видел? А уж тем более бывал в ней. Счастье – это космос, загадочный и находящийся за пределами непосредственного восприятия человека.

Отец Фернандо, мой мексиканский духовник и самое жизнерадостное существо, которое я встречала, рассказывал, как долго привыкал к тому, что в России на вопрос «Как дела?» отвечают: «Нормально».

«Если в Мексике кто-то  говорит, что у него «все нормально», то вокруг него начинают плясать всей семьей, ведь это значит, что он в большой беде. Обычно у нас «все замечательно». Даже у тех людей, которые живут в коробках на улице». «Замечательно» и по сей день остается любимым словом отца Фернандо, а ведь в Россию он приехал семь лет назад.

И до сих пор буквально светится. В нем много внутренней радости. В нем есть к ней привычка. Может быть, дело в том, что в солнечной Мексике проще ее выработать. А может быть, что он десятый в семье из двенадцати детей, каждому из которых досталось поровну материнской безусловной любви и поддержки (слышали бы вы, как он рассказывает о своей маме, в моей голове она уже давно превратилась в легенду). Еще вероятнее, что он постоянно находится в лучах любви Бога, которому служит. Так или иначе – он учит меня этой своей радостной вере, дает новый опыт восприятия действительности, просто оставаясь самим собой.

Апостол Павел в своих Посланиях призывал христиан к радости более 300 (!) раз. Может быть, мы зря игнорируем этот его призыв и сосредотачиваемся на другом? На трудностях и тяготах.

Последнее время я думаю, что от боли у многих настоящая зависимость. А само по себе ощущение счастья вызывает в людях смутную тревогу. Начинаешь думать: «Все прекрасно. В чем же здесь подвох? Наверное, в том, что скоро это все закончится и снова будет плохо. Ах, не становится?! Ну, точно что-то не так…»

И порой своими руками рушишь это с трудом созданное «хорошо», чтобы не выходить за пределы привычного мировосприятия, не откалываться, так сказать, от коллектива, в котором принято жаловаться и угнетаться по поводу и без.

Мы привыкли жить в постоянном «плохо, но справимся». И вместо сердца пламенный мотор.

Дело, конечно, не только в климате – нашем, мексиканском, европейском, да и не о нем вообще речь. Дело в нашей общей истории, в революциях и войнах, сквозь которые прошла наша страна в XX веке. Дело и в том, как нас воспитывали. Я частенько думаю о том, что, не получив в детстве опыта принятия нас такими, какие мы есть, мы тащим за собой во взрослую жизнь сценарии, в которых не заложено стремление к удовольствию и пользе. Зато в нас много деструкции, и часто мы путаем близость с болью, не умея иначе выразить свои чувства к тем, кто нам по-настоящему дорог. Да и к самим себе.

Наша родина-мать со сложным прошлым, непростым характером и трудной судьбой – это то, что мы знаем и любим, как дети любят родителей. И нам не приходит в голову, что на самом деле нам частенько плохо – мы этого уже не замечаем.

Мой друг работает в транснациональной корпорации, собравшей под свое крыло специалистов из самых разных стран. Однажды в компании проводился конкурс на описание характера каждой из представленных в фирме национальностей.

Французы писали, что любят вино, женщин и вообще легкомысленны. Японцы – о том, что счастье в труде, а горе – в стыде. Англичане высокопарно высказывались о своем вкладе в развитие европейской цивилизации (и о пятичасовом чае, конечно!).

Русские написали: «Мы хорошо умеем убивать – и выживать».

В одном своем стихотворении, посвященном нашей великой и многострадальной, гениальная Верочка Полозкова выдает следующую формулу устройства среднестатистического россиянина: «И у каждого столько смерти в крови, что давно к ней иммунитет».

Раньше я частенько не замечала, что мне холодно, голодно, что я неудобно скрючилась за рабочим столом, вбивая буквы в ноутбук, что я не выспалась, что мне попросту грустно. Мне никто никогда не говорил, что плохо – это не вариант нормы. Что на сигналы тела и души стоит реагировать – и заботиться о себе, как та самая хорошая мать, которой у многих из нас не было, и соответственно, нет опыта бытия ею для самих себя.

Давайте попробуем выработать в себе привычку к радости.

Ведь скоро Пасха. Когда радоваться, как не в приближение этого праздника? Мне хочется, чтобы все мы стали фениксами и возродились вместе с Богом обновленными из пепла наших сокрушенных сердец.

Как поет все тот же нежно любимый мной БГ: «Бог есть свет, и в нем нет никакой тьмы». Пусть солнце не часто появляется на нашем российском небосклоне, но любой христианин носит его внутри. И если уж быть «метеозависимыми», то от Него.