Физически жив, психически мертв

В последнее время встречается много публикаций, в которых хвалят антидепрессанты как метод лечения депрессии. Иногда доходит до того, что человек описывает, как он два-три года страдал от сильной депрессии, переживал чувство внутренней пустоты и неустройства при относительном внешнем благополучии — и вдруг, через две недели после начала приема таблеток, у него все прошло, и «жизнь наладилась». Действительно ли можно вылечить депрессию антидепрессантами, или проблема глубже и отнюдь не медицинского свойства? Откуда вообще возникает депрессия, как ее у себя распознать, и что с ней делать? Всякое ли плохое настроение, долго не покидающее человека, можно назвать депрессией?

Об этом мы поговорили со Светланой Кривцовой, экзистенциальным аналитиком, доцентом кафедры психологии личности факультета психологии МГУ им. М.В. Ломоносова, директором Института экзистенциально-аналитической психологии и психотерапии.

Подходов к пониманию депрессии много, потому что самих депрессий стало много. И первое, что нужно сказать о депрессии, это то, что ее нужно отличать от плохого настроения. Плохое настроение может быть вызвано другими причинами, например, сопровождать состояние печали. Человек может испытывать большую печаль, потому что у него плохо закончились отношения с кем-то, он пережил расставание, или случилось еще что-то плохое.

Вообще, часто плохое — это не само по себе плохое, а исчезновение или расставание с чем-то хорошим. А человек так устроен от природы, что когда он теряет хорошее (то, что философы называют «ценностью»), он это замечает. И замечает именно таким образом, что ему становится грустно. Иногда появляется ещё и агрессия, и тогда человек может сильно сердиться. Но, по сути, агрессия ничем не может помочь потере, и тогда человеку остается только печаль.

Лучшей профилактикой депрессии я считаю готовность и умение печалиться. Депрессию от печали отличает очень много вещей, несмотря на то, что и в депрессии, и в печали человек страдает, льет слезы. Тут главное — не перепутать, в каком состоянии ты сейчас находишься.

Когда ты печалишься, это — не болезнь. Печаль — это глубокая духовная работа. Это обхождение с потерей ценностей, причем обхождение очень активное. В печали человек прощается, он осознает, как для него что-то было дорого, может быть, он впервые понимает, что он что-то потерял. Он может себя корить и сожалеть, что он этого не ценил раньше, или он может понять, например, что, потеряв отношения, он не потерял ценностей, которые с этим человеком связаны. Например, он всё-таки хочет устроить свою личную жизнь, это для него — большая ценность, и вот это он и может осознать, печалясь.

В печали у человека происходит большая аналитическая работа, работа, в которой много страсти, много эмоций. Она связана со страданием, и это как раз то самое страдание, которое лечит. Поэтому, как это ни поразительно, но печаль приводит к тому, что у человека не бывает депрессии. А если человек не хочет страдать, если вместо того чтобы активно печалиться, он просто вытесняет эту тему, занимаясь чем-то другим, больше работая, то тут он может оказаться жертвой депрессии. Потому что депрессия, как считают, например, экзистенциальные психотерапевты, как раз и появляется как реакция на несостоявшуюся печаль. Неготовность страдать, неоплаканные вещи, возникновение некоторой бесчувственности делают человека депрессивным.

Разве само страдание не может привести к такому состоянию упадка сил?

Страдание — это естественная часть любой человеческой жизни. Страдание становится проблемой, только если человек его боится. Идея прожить жизнь без страдания — совершенно утопическая. Понятно, что речь не идет о каком-то намеренном страдании; просто надо понимать, что страдание — это тоже жизнь, и как раз достаточно качественная жизнь — если под качеством понимать то, что человек когда-нибудь в конце жизни вспомнит о ней, то скорее всего это будут эти моменты страдания, которые были наполнены переживаниями ценностей, сожалениями, какой-то тонкой и глубокой работой. А депрессия не вспоминается, потому что она действительно как черный морок, как плохой сон, после которого только пустота, и больше ничего не остается. Поэтому вот эта неготовность страдать становится предпосылкой для роста числа таких депрессий.

Можно ли сказать, что широкое распространение в современном мире депрессий связано с тем, что само общество ориентировано преимущественно на удовольствия, комфорт и сопутствующие им вещи?

Да, это связано и с отсутствием культуры страдания, страхом перед страданием. Сейчас очень многие родители внушают своим детям, что самое главное — чтобы они не страдали, а были счастливыми, нашли свое счастье. В то время как раньше родители говорили, что самое главное, чтобы ты, наконец, нашел работу и скорее помогал нам, своей семье. И это совершенно разные послания. Второе, на мой взгляд, гораздо полезнее.

Может ли причиной депрессии быть то, что человек не находит себя? Допустим, у него существуют какие-то ожидания в отношении себя, которым он сам, в общем-то, не соответствует — и от этого впадает в депрессию.

Неумение нести готовность распрощаться с какими-то иллюзиями относительно себя самого тоже может быть грустной историей, когда ты понимаешь, что из тебя не выйдет то, на что ты рассчитывал.

Но ведь у депрессии ещё есть и другая причина, которая находится в теле. Дело в том, что люди от природы имеют разную структуру личности, или, проще говоря, разные характеры. Так, на сильный стресс одни люди реагируют истерикой, а другие — депрессией. Депрессия может быть характерной защитной реакцией характера. И она таковой будет от рождения. Можно поинтересоваться, не было ли у этого человека депрессий в семье или, тем более, самоубийств. Мама часто бывает истеричной — требовательной, обидчивой, выдающей обвиняющие реакции — и это очень плохо. Но мама не истеричная часто (но не всегда) бывает как раз депрессивной.

То есть она просто не выдает никаких реакций?

Да, она от плохого настроения не ругается, а сникает. Эта «сникающая» мама передает такой способ обходиться с трудностями своему ребенку. Полученные в таком раннем возрасте, эти реакции на стресс порой так прочно усваиваются, что становятся уже частью человеческой личности.

Поэтому надо понимать, что депрессия — это не каприз и не то, что человек сам себе придумал. Депрессия — это изменение состава крови, это изменение гормональной системы, и поэтому когда удается вылечить депрессию лекарствами, это очень хорошо. Лекарства действуют непосредственно на физиологию человека.

Очень часто депрессия лечится не разговорными психотерапевтическими методами, а непосредственным и прямым воздействием на тело, чтобы оно в том числе в достаточном количестве вырабатывало гормоны удовольствия. Поэтому сейчас депрессию лечат, например, средиземноморской диетой. Эта диета, которая предполагает включение большого количества фруктов и овощей, ненасыщенных жиров, замечательно лечит от депрессии. Это легкая еда. А вот, например, жирное мясо и пельмени не способствуют получению сил.

Достаточно ли этого для выздоровления? Например, концепция экзистенциального психотерапевта Альфрида Лэнгле интерпретирует депрессию как состояние, которое возникает в результате того, что человеку не нравится его жизнь…

Безусловно, есть и содержательные элементы. Но доступ к ним не всегда открывается напрямую, через разговор. Поэтому, конечно, фармакологическое лечение депрессии никто не отменял. И это не только таблетки, но и, например, иглоукалывание, которое тоже замечательно помогает.

Другое дело, что психотерапевту обычно приходится долго и методично объяснять, почему все-таки надо принимать таблетки или другое лечение. Депрессивные люди зачастую и этого делать не хотят: во-первых, боятся, во-вторых, депрессивные люди очень быстро опускают руки. Если сразу не сработало — значит, и это не поможет. «Не буду даже пробовать, всё равно не получится». А психотерапевту приходится объяснять, что эти таблетки — накопительного характера, что надо принимать основные препараты-антидепрессанты не меньше двух недель, чтобы заметить эффект.

Все-таки немного смущают такие быстрые и разительные перемены. В одной из статей на эту тему человек описывает свой случай трехлетней депрессии, много и подробно рассказывает о проблемах в личной жизни, об утрате смысла — и вдруг в конце делает парадоксальный вывод о пользе антидепрессантов. Может быть, это просто такой первый вспомогательный этап, но после того, как ты попил таблетки полгода, тебе все равно приходится решать свои личные проблемы?

Конечно, в каждом конкретном случае нужно смотреть, что именно порождает у человека такое состояние. Одно дело, если у человека физиологическая склонность к депрессии, и совсем другое — если ты видишь, что жизнь человека совершенно не работает, что у него накоплено очень много нерешенных проблем. И вместо того чтобы их решать, он опускает руки и говорит, что он бессилен, начинает пить. Имеется в виду не только хронический алкоголизм, а, например, вечернее пиво и т.п. Это тоже форма скрытой депрессии. Немножко выпить — и вроде уже не так плохо.

Сложность в том, что в настоящей депрессии у человека нет никаких ресурсов для решения проблем. Депрессия — серьезная вещь.

А можно ли у себя как-то диагностировать депрессию? Бывает, что человек работает, работает, чувствует, что что-то не так, но, может быть, ему недостает рефлексии, чтобы задуматься о том, что, возможно, у него депрессия.

Депрессию называют смертью при жизни, и признаками депрессии является следующее: то, что меня радовало, больше не радует. То, что меня трогало, больше не трогает. Депрессивного человека не просто сначала перестают радовать вещи, которые раньше вызывали удовольствие, радость, они заставляют его теперь страдать. Например, не может человек больше слышать детского смеха, смотреть комедии. На первых стадиях ему созвучны грустные песни или драматические, полные печали фильмы. Или прекрасные грустные любовные стихи.

Но это может пока не быть депрессией. Потому что депрессия — это не просто грусть, депрессия — это отсутствие чувств. И тогда это уже ни с чем не перепутаешь. Я ничего не чувствую. Я умом понимаю, что эти вещи должны меня очень сильно трогать, я должен бы сейчас возмутиться или начать сочувствовать, испытать сострадание, но не могу, потому что я ничего не чувствую. Чувства же нельзя создать искусственно.

Это апатия?

Да, апатия. И это, конечно, может быть пугающим. Как будто человек умер: он физически ещё живой, а психически как бы мертв. Поэтому, конечно, её ни с чем не перепутаешь. Когда ты страдаешь, когда сердце рвется, когда ты горько плачешь, это не депрессия. Депрессия — это когда ты лежишь, отвернувшись лицом к стенке, и что бы ни случилось, тебе всё равно.

Интересно, что это действительно серьезное заболевание так распространено. То, что такой диагноз ставят стольким людям, наводит на мысль о каких-то социальных предпосылках.

Социальных факторов достаточно: когда человек находится под прессом сверхнагрузок, то есть в стрессе, и он не может от этого стресса никуда деться, например, он перерабатывает месяцами, годами и понимает, что пока он не выплатит ипотеку, ещё так же придется перерабатывать много месяцев и лет. Или ещё по какой-то причине у него так много работы. Тогда человек вынужден как-то приспосабливаться к этим сверхнагрузкам, и одной из форм приспособления является то, что он, как выражаются психологи, начинает экономить сферу эмоций. То есть он настолько уставший, что у него, например, уже нет ресурсов радоваться рисунку ребенка, он не может адекватно отреагировать на новости из школы, у него не хватает для этого эмпатического отклика.

Это называется эмоциональным выгоранием. Эмоциональное выгорание — это тоже специфическая форма депрессии. Просто в этом случае симптоматика накапливается постепенно, и сфера экономии эмоций тоже расширяется постепенно. В конце концов, либо случается какое-либо заболевание, либо человек становится депрессивным настолько, что он становится суицидальным. Проблема депрессии в том, что жить, будучи психически мертвым, настолько тяжело, что человек в какой-то момент вдруг обнаруживает, что покончить дела с этой жизнью вовсе было бы огромным облегчением. Тогда суицид, увы, становится очень привлекательным решением.

Поэтому повторяю, что, живя в большом городе, выплачивая ипотеку, будучи человеком амбициозным, честолюбивым, совершенно необходимо заниматься собой и овладеть этой культурой перерабатывать нагрузки так, чтобы много успевать и не попасть в ловушку депрессии. И здесь психотерапевты уже нашли хорошие рекомендации. Они сводятся к тому, чтобы правильно питаться, уметь расслабляться, уметь вовремя замедляться, то есть обязательно какую-то часть времени дня проводить не торопясь. Обязательно заниматься каким-то фитнесом, потому что депрессия просто напоминает нам, что мы — телесные люди, что вообще-то тело и заботу о нем никто не отменял, причем в любом возрасте. Это не обязательно должны быть силовые нагрузки, достаточно кардиоупражнений, плавания. У тех, кто дружит с физкультурой, редко бывает депрессия. Таковы рекомендации для среднестатистического человека.

Это не отменяет те случаи, когда в роду были суициды или депрессивная мама, которая воспитывала фактически одна, и рядом не было никого с высоким уровнем витальности. Тогда, конечно, риск очень сильно возрастает, и эта простая профилактика уже не помогает.

Готовность к депрессивным реакциям предопределяется. Есть люди, у которых слезы и страдания быстро проходят, они утешаются, например, находят себе какое-то дело, новые отношения. А есть люди, которые застревают в этом состоянии, никак из него не могут выйти.

А если у меня депрессивный друг, что я могу для него сделать?

Ему можно купить книжку замечательного психотерапевта Давида Серван-Шрейбера «Антистресс». Там описаны очень интересные опыты лечения от депрессии, и даны очень хорошие рекомендации.

Если серьезно говорить на эту тему, то нужно понимать, что есть экзогенные и эндогенные депрессии. Экзогенные депрессии проявляются как реакция на какой-то внешний фактор, на нечто плохое, приходящее в жизнь человека извне. А бывают депрессии, связанные с тем, что у человека просто мало сил, и у него всегда было мало сил. То есть он откликается на какую-то радость, но его тело её как бы не подхватывает. Нет этой несущей структуры. Эмоция укоренена в жизненной силе, а если жизненной силы мало, то человек болезненный, слабенький. Много болеет.

Эндогенная депрессия имеет тяжелейшую природу и никак не связана с событиями жизни. Например, полярное личностное расстройство врожденное, генетически заданное. Человек может жить очень интересно, вести прекрасную жизнь и вдруг однажды проснуться в состоянии почти коматозном. Это ужасное, тяжелейшее заболевание. Поэтому депрессию действительно лечат лекарствами, которые надо правильно подбирать.

А к кому лучше идти: к психотерапевту или к психиатру?

Психотерапевты бывают разные. В нашей стране есть психотерапевты, которые имеют право выписывать препараты, с медицинским образованием, а есть немедицинские психотерапевты без соответствующего права. В Англии и у психотерапевтов, и у психиатров образование медицинское. Сегодня, по причине большого количества депрессий, антидепрессанты часто дают вообще без рецептов и всем подряд. Даже детям и подросткам.

Может ли депрессия принести человеку пользу?

Некоторым людям депрессия помогает понять, что что-то не так. Надо спросить себя: на какую тему моя депрессия? В одних случаях речь о физической слабости, и тогда важно укрепить тело и помочь ему нести тяжелые нагрузки на работе. А другому человеку, например, надо разнообразить жизнь, разрешить себе удовольствия, может быть, у него есть какой-то внутренний запрет. То есть депрессия в каждом конкретном случае имеет свою историю и говорит о чем-то своем.

В целом, мы можем сказать, что депрессия — это про то, что я не так хорош, как я себе это представлял. Жизнь не нравится. А какой ты представлял себе хорошую жизнь? Если без страдания, то так не бывает, без напряжения — тоже. И в результате это часто может быть связано с тем, что ты как-то пересматриваешь свои установки и представления в целом.

В итоге получается, что необходим дифференцированный подход: кому-то таблетки нужны, а кому-то — нет? Не каждому без разбора нужно пить таблетки?

Можно сказать так: иногда таблетки вредны. Почему? Ты умом понимаешь, что ты неправильно живешь, ходишь не на ту работу, а время жизни уходит. И у тебя, понятно, всё меньше и меньше шансов начать жить так, как тебе кажется, было бы правильно. У тебя начинается депрессия, а ты начинаешь принимать таблетки и как бы заглушать это чувство. Опять начинаешь функционировать, функционировать, но проблема-то не решилась! Жизнь, которую ты живешь, по-прежнему не твоя, чуждая тебе.

Получается, из-за антидепрессантов ты прибавляешь себе силы. Но в этой силе таится большая опасность. Если бы ты не был таким сильным и так много не смог выдержать, ты бы раньше понял, что тебе нужна помощь, и что-то надо поменять, и поменял бы. А так, благодаря антидепрессантам, ты много выдерживаешь, и это нельзя назвать чем-то хорошим.

Всё-таки человек сам должен понять, о чем его депрессия. Для этого может понадобиться хороший психолог. И тогда надо быть благодарным депрессии, поскольку она тебе настолько серьезно указала на то, что ты живешь неправильно, что ты уже не можешь к этому относиться кое-как. Депрессия — это болезнь, и она пугает, как любая болезнь. А страх — очень хорошая вещь, потому что заставляет серьезней отнестись к вещам и начать что-то делать.

Беседовала Анастасия Храмутичева

Тезис.ру