Чем мне помогали и чем мешали теории родительства

Как же мешает жить этот комплекс «идеальной мамы». Бывшие «отличницы, медалистки, спортсменки и просто красавицы» везде и во всем хотят быть неподражаемыми и безупречными. Как глубоко въелось представление о том, что надо соответствовать всем стандартам, а то ж любить не будут!

Этого процесса, увы, не пропустила и я. На своем первенце я по полной программе, что называется «отработала» теорию естественного родительства и теорию привязанности Серзов. Так хотелось найти какую-то опору, чтобы продолжить идти по проторенному пути отличницы и минимизировать возможные потери и разочарования. Шутка ли, когда от твоих ошибок зависит судьба ребенка!

Кстати, именно такую опору вначале теория мне и дала. И хотя со временем энтузиазм гаснет, и до дочек дошли уже лишь слабые волны былой деятельности, благодаря этому подходу уход за детьми не представлял для меня особой сложности и не вызывал лишней паники.

Проблемы начались тогда, когда теории ухода, которые сработали на отлично, перестали отвечать на вопросы, связанные с нахождением новых смыслов. Как правильно строить отношения с ребенком? Как реализовывать социальную и нравственную функцию «воспитания», которая может этому чистому принципу «ухода и заботы» вполне противоречить? Как адаптироваться и адаптировать ребенка к жизни с нами? Как акцентировать хорошее и нейтрализовать плохое?

И тут, конечно, перед родителем раскрывается огромное пространство: литературы, пособий, психологических теорий — целое множество. Это вам не бинарный выбор — ГВ или ИВ, СС или в кроватке, в слинге или в коляске. Тут надо было размышлять, анализировать и выбирать, пробовать, ошибаться и делать выводы. Ошибаться! И опять двигаться, разочарованным, дальше.

Казалось бы, все просто — родители подают хороший пример, дети подражают, впитывая в себя и хорошее (и плохое — куда уж без него). Конечно, если дома правила, общие для всех, детям и так просто вписываться в структуру жизни, доверять и не ершиться. С ними — легко. Ну по крайней мере — вне «кризисных этапов». На деле такой подход едва ли возможен, ведь в воспитание вступает не идеальная, лишенная чувств и всегда позитивная мать, а обычная земная женщина, устающая от недосыпов и испытывающая проблемы с деньгами, недополучающая внимания от мужа, которого тоже в палату мер и весов не поставишь, ибо и он совсем не похож на эталон.

Большинство советов по воспитанию, как правило, — это спор о методах, формах воздействия, но не о принципе отношений, и не о внутренних причинах трудностей.  Ведь часто сложно нам не из-за детей, а из-за высоких требований к ним, к себе, к родительству как поприщу для самопрезентации, из-за наших же высоких ожиданий.

Кстати, дрессировка, или другими (умными, как отличницы любят!) словами «бихевиористические теории», преобладавшие еще совсем недавно на рынке психологической литературы, начиная со Спока и оканчивая вполне безобидной К. Прайор «Не рычите на собаку», с виду весьма просты в использовании, но на практике имеют массу побочных эффектов и сравнимы с антибиотикам — эффективным в краткосрочном периоде и в чрезвычайных обстоятельствах.

А вот сегодня я ничего не делала!

И, как я уже теперь понимаю, проблема большей части бихевиористических теорий воспитания — в том, что почти все они сводят ребенка к статусу объекта, над которым нужно произвести некоторые манипуляции, чтобы он соответствовал требуемой норме.

Мне еще не нравится, когда воспитательные теории лезут в зону теорий ухода, в зону жизненно важных потребностей маленького человека, из разряда — «на руки не брать — избалуешь», или «пусть проорется — потом спокойнее будет и смирнее». Понятно, что воспитание и уход идут параллельно, но воспитывать за счет игнорирования базовых нужд, на мой взгляд, чересчур жестоко.

В целом, весьма полезными для меня оказались книги таких авторов как Л. Петрановская, Ю. Гиппенрейтер, Фабер и Мазлиш, Г. Чепмен, Э. Коэн. Нельзя сказать, что я совсем отказалась от элементов бихевиористических теорий — они на крайний мотивационный случай. В остальных же ситуациях — пытаюсь дойти до сути проблемы и заглянуть внутрь ребенка и отношений с ним.

После рождения третьей дочки я сделала важное открытие. Если для детей вредно, когда они становятся просто удобными и скатываются до статуса воспитуемого объекта (а не субъекта отношений), то для мамы есть другая крайность — самой стать удобной для детей, за счет своих нужд и интересов. Что совсем детям может оказаться и неполезным (если не идет речь об игнорировании базовых потребностей), а для всей семьи — целым испытанием.  Поэтому нынче все чаще пишут о том, что важно сдвигать ракурс оценки семейного благополучия с детоцентричности на гармонию семейной системы в целом — на гармоничные отношения с мужем, его — с детьми, и мам — с самими собой.

Сейчас спорят в психологии — какие же они должны быть, отношения с детьми? Дружеские или лишь дружественные? С позиции равенства или преимущественно с позиции заботы сильного? Ребенок — больше партнер или ребенок — опекаемый объект?  Теперь я стараюсь уходить от билингвальных конструкций и пытаюсь стремиться к антиномичности мышления. Где-то так, где-то иначе. Иногда так, иногда по-другому.

Детский психолог Людмила Петрановская уверена, что ребенку нужны сильные и уверенные родители, альфы, не смущающиеся своей силы, заботы и покровительства, опеки, имеющие твердую волю, уверенность в своих действиях, даже умение блефовать и делать хорошую мину при плохой игре, но при этом обладающие и мудростью любви и пониманием потребностей растущей личности.

Но что, если мы, мамы, не такие? Резко стать прекрасными и сильными не дано, увы. Неужели играть роль? Проверено на себе — это очень трудоемко и притом фальшиво, но, признаюсь — отчасти неизбежно. Как выход — двигаться в нужную сторону пусть черепашьими шажками, но непрерывно. И для начала принять себя такой, какая есть. Как пишет популярный автор Д. Винникот в своей книге «Маленькие дети и их матери» — для начала нужно согласиться с тем, что я идеальной мне не быть никогда, но я могу быть «достаточно хорошей».