Окольными путями к непридуманному счастью

Солнечным днём я прогуливалась по летнему парку, когда меня громко окликнула женщина с детской коляской и замахала руками, приглашая подойти.

– Оль, ты что ли? – шутливо спросила я, хотя Ольгу невозможно было спутать ни с кем иным. Рыжая шевелюра, тонкая фигурка и непосредственность в общении отличали мою подругу по институту, кажется, всегда.

В годы нашей учёбы мне нравилось наблюдать за ней, особенно, когда она разворачивала длинные дискуссии с преподавателями. На профильных дисциплинах Ольга всегда садилась за первый стол и внимательно слушала лекцию.

Время от времени над аудиторией поднималась её тонкая рука и начинала порхать, как крыло пойманной птицы, преподаватель (я почти чувствовала его изнеможенный вздох) спрашивал: «Вы что-то хотели спросить, Голованова?..»

Итогом её ревностного отношения к учёбе стал красный диплом. В сочетании с пробивным характером и яркой внешностью это привело к тому, что Ольга неустрашимо карабкалась по заоблачным вершинам карьеры, в то время как другие, например, я, тихо и осторожно ползали где-то внизу.

– Значит, ты уже не Голованова? – Спросила я Ольгу, зачиная разговор.
– Теперь да. Это у меня второй, младшенький, старший, Илья в этом году в школу пошёл. Илья – весь в меня – такой же рыжий и шебутной, а Костя, – кивнула она на коляску, в мужа, – спокойный и сосредоточенный.

Мне стало по-женски любопытно, какой мужчина смог завоевать такую яркую и, казалось бы, несносную, хрупкую и одновременно мужественную женщину и я прямо спросила у Ольги, кто её муж да где они познакомились.

Вот тут Ольга и произнесла:
– Если бы кто рассказал – не поверила бы…

Это интригующее начало заставило меня на время забыть о своих делах и я, удобно устроившись на скамейке, приготовилась выслушать Ольгин рассказ.

– После института, как ты помнишь, я устроилась в одну известную фирму. За короткое время обзавелась нужными связями, приобрела кое-какой опыт и безрассудно решила пуститься в одиночное плаванье – открыть своё дело. Дерзко, да? Заняла огромные деньги, нашла партнёров. В общем, сначала всё шло хорошо, «головокружение от успехов». Было такое.

И тут я потеряла бдительность… Пока была на отдыхе в Испании, начались проблемы. Когда вернулась домой, мой корабль еле-еле был на плаву, экипаж к тому времени бодро сбежал, а я, как мятежный капитан, ушла на дно вместе с тонущем кораблём. Обиднее всего было, что подставил кто-то из своих. Я до сих пор не знаю кто, Бог ему судья…

Я спросила Ольгу, какое это имеет отношение к её замужеству, и она неожиданно сказала:

– Самое прямое! Представь, одна, в долгах как в шелках, что делать?! Кинулась за помощью, в ответ – отведённые глаза и вежливый отказ…Проценты капают…хоть на органы себя продавай! У меня тогда сильный стресс был. В такие минуты, когда вдруг остаёшься один на один со своей скрягой-судьбой, становится очень страшно. Как будто в болоте вязнешь.

– И вдруг появился он и спас тебя! – Театрально вставила я.

Ольга улыбнулась. Потом засмеялась, что-то вспомнив.

– Да нет, – говорит, – как бы не наоборот…
…После очередного отказа шла я по улице. Машину к тому времени продала. Вдруг ко мне подбегает пацанёнок лет четырнадцати и начинает бойко клянчить деньги, при этом вставляет, что он хороший и богомольный, ходит в храм и показывает куда-то рукой. Послушно смотрю в ту сторону, вижу храм. Пацанёнок продолжает рассказывать, какой он правильный христианин, только вот денег ему не хватает…В общем, я спросила пробовал ли он зарабатывать деньги, пацан блистает евангельской мудростью: «просящему, – важно говорит, – дай…». Дала ему пять рублей и решила зайти в храм.

Прошла я мимо лавки вглубь храма, встала, служба идёт, на душе поспокойнее стало, расслабилась даже. Своего рода терапия. Что поют, что читают, что священник говорит – ничего не понимаю, просто стою и украдкой по сторонам смотрю.

Рядом мужчина стоит. Я на него гляжу и чувствую – он не такой как все, кого я до сих пор встречала, не спрашивай, что меня в нём зацепило, трудно словами определить… «Такой, – думаю, – не предаст, не бросит». Думаешь, нафантазировала? Да нет, чутьё на людей у меня хорошее… Только вот с фирмой… Да ладно, что прошлое ворошить.

Мужчина молится, я на него смотрю со своей женской тоской. Он, конечно же, почувствовал мой взгляд и повернулся, а я глаз не отвожу и мне всё равно – прилично это или не прилично…мужчина перекрестился и ушёл.

…Я представила картину, нарисованную Ольгой: красивая рыжая женщина в упор разглядывает мужчину в храме.

Ольга продолжала:
– Служба кончилась. Все стали подходить к священнику и целовать ему руку, мне стало не по себе. Чтобы я кому-то руки целовала? Вижу, тот мужчина тоже встал в очередь. Я хотела его поближе рассмотреть и…тоже угодила в очередь! Уйти было неудобно…В общем, остался на руке священника след от моей помады.
Обернулась – а незнакомца и след простыл…

Вышла из храма. Задумалась. Не поверишь, на некоторое время забыла о своих долгах! Меня ночью и днём грызла эта мысль – ни спать, ни есть не могла…а тут – храм, мужчина…

Решила я снова в храм сходить. И так повелось у меня – сначала по делам, потом в храм. Даже платочек стала с собой носить. Найду глазами того мужчину и вроде легче станет. Он, бедный, от меня шарахался, как от чумной. В храм же для чего ходят? Молиться …а я для успокоения ходила, да на мужчину того поглазеть.

Однажды вижу, как он разговаривает с какой-то девушкой. Та в юбочке до пят, платочек на бровки надвинут…У меня ком в горле встал. Кто она, размышляю, невеста? Жена? Присмотрелась – он кепку мял в руках от волнения, – кольца нет. Значит, невеста… Поняла что ревную, представляешь? Я имени то его не знала! Думаю, совсем спятила. Села на скамейку за столбом, чтобы незаметнее было, и заплакала.

Тут меня прорвало. То как железная ходила, но видно край чаши переполнился. Плачу, плачу и вроде как начинаю видеть того, что раньше не замечала: иконы…смотрю на них, плачу и молюсь: «Господи, – говорю, – помилуй!» – Это единственная молитва, которую я знала, потому что в храме её хор пел и я, как учёный скворец, запомнила…

Мимо что-то чёрное промелькнуло и остановилось около меня. Поднимаю глаза – священник. Отец Кирилл. Посмотрел на меня внимательно и сел рядом.
– Горе какое? – Спрашивает.

Я напряглась, слёзы вытерла, и рассказала ему про свою неудачу, – «прогорела» – говорю, – «по всем статьям»…
Рассказала ему про свой крах в карьере, что не живу, а существую, никто не помогает…Вообще, удивительно, что жизнь может с человеком сделать – переключилась вдруг Ольга, – я бы никогда до этого не подумала, что смогу так легко рассказать незнакомому человеку про свои горести.

Отец Кирилл слушал внимательно, и сказал:
– То есть вас жизненная неудача в храм привела.
Я не знаю что сказать. Решила признаться, что нет, в храм меня привёл случай, а держит…тут мне стыдно стало.
– Хотите попасть на исповедь? – Спросил он.
– А что это? – Не поняла я.

Отец Кирилл меня просветил.
Оказывается, он шёл исповедовать и наткнулся на меня плачущую.
– Посидите немного, соберитесь с мыслями и подумайте о своих грехах…если не подойдёте – я вон за тем аналоем буду исповедовать – я всё пойму. Нелегко бывает первый раз свои раны Богу показывать. Грехи – что раны на душе, лечить надо. Вы в Бога верите?» – Спохватился он.
– Кажется, да – Неопределенно ответила я.

Отец Кирилл ушёл.
Вижу, «мой» мужчина встал около аналоя, куда меня священник пригласил.

Я послушно встала рядом, стараясь, не смотреть в его сторону…
Так произошла моя первая исповедь. Страх, тот самый липкий страх который парализует волю, не давая даже вдохнуть, исчез. В душе появилась какая-то опора, пускай призрачная, но всё же. Когда перестаёшь панически бояться, тогда в голову приходят трезвые решения. В общем, получилось у меня уговорить нескольких серьёзных людей и они помогли выкарабкаться из той ямы, в которую я когда-то попала из-за своей самоуверенности. Почувствовала твёрдую почву под ногами и успокоилась.

Думала, может, Бог помог?…Решила снова сходить в тот храм, вот тогда-то всё и случилось!

После службы я вышла на крыльцо. Перед этим прошёл дождь и по дороге к храму образовались лужи.
Я уже как раньше не сверлила взглядом того мужчину, так, заходила часто. Вижу, он идёт впереди и вдруг…поскользнулся и упал! Я бросилась к нему, пыталась помочь, он кряхтит, морщиться от боли, а подняться с моей помощью не может. Побежала в храм за подмогой…вернулась – он так же сидит…решили его до приезда скорой не трогать.

Проходит несколько дней, мне не даёт покоя мысль – как он? Мой принц из грязной лужи? Найти бы его и навестить.
А имени-то не знаю…Набралась смелости и спросила отца Кирилла, тот улыбнулся и сказал, что зовут его Игорь, фамилия Высоцкий…
В общем, нашла я Игоря Высоцкого, привела себя в порядок, купила фруктов и пошла навещать.
Конечно, он не ожидал, что я приду.

Позже Игорёк вспоминал, как в палату неожиданно вошло его «рыжее наваждение» с пакетом, из которого торчали бананы и он с тоской понял, что от судьбы не уйдёшь…– улыбаясь, сказала Ольга.

Я увидела по лицу Игоря, что он скорее испугался моего появления, и решила деликатно откланяться, – продолжала она, – ну, в самом деле, сколько можно было мучить своим навязчивым вниманием? Отдала фрукты, пожелала здоровья и ушла с чувством, что надо поставить точку в этой странной истории.

Я к тому времени в храм уже редко заходила, как потом оказалось, он ждал меня. Что-то всё-таки случилось в его душе – и однажды мы ушли из храма вместе, как будто были сто лет знакомы. Через три месяца поженились, а ровно через девять месяцев после венчания родился Илья. Кстати, венчал нас отец Кирилл. Игорь рассказал мне, что постоянно молил Бога о том, чтобы Он дал ему жену.

Только ему казалось, что его будущая жена будет «благочестивой, верующей христианкой с кротким взором и приличествующей христианке одежде». О том, что он полюбит и женится на яркой рыжеволосой упрямой красавице, которая не знает ни одной молитвы, кроме «Господи, помилуй!» он даже подумать не мог…» – смеясь, закончила свой длинный рассказ Ольга.

– А как же бизнес? – Спросила я.
– Никак. Сейчас я вся в семье. Может быть, потом…а может, третьего рожу…девочку…откуда я знаю? – Рассуждала Оля, рассматривая спящего сына.

Я смотрела на неё, любуясь, и думала о том, что мы порой не знаем, что же нам на самом деле нужно для счастья.