Заседание 169. Перфекционизм: миссия выполнима

Итак, дорогие сёстры, в прошлый раз мы, в очень общих чертах, поговорили о том, что такое перфекционизм. Сегодня поговорим о том, что с ним делать.

Прощу прощения, что редко отвечаю в комментариях. Но я их читаю, как вы можете заметить, и читаю внимательно.

Во время предыдущего заседания с мест поступил один интересный вопрос: как отличить перфекционизм от страха и лени, из-за которых я не могу начать новое дело?

Ответ: с наибольшей вероятностью в данном случае лень и страх являются именно что проявлениями перфекционизма. Он, знаете ли, проявляется не только в возлежании на диване. Это, скорее, мужской вариант поведения.

Мальчиков у нас воспитывают более бережно, чем девочек, если вы заметили. Несколько более бережно, чем следовало бы, на мой взгляд. Поэтому мальчики, даже являя собой 120 килограммов живого веса, могут гордо возлежать на диване и думать, что они слишком хороши для того, чтобы делать что-то иначе как гениально. Поскольку мир, узрев недостаточно гениальное, может вдруг решить, что они сами не столь совершенны, что, разумеется, неправда.

Ну а мы, девочки, уныло скорчившись на том же диване в обнимку с собой, уныло думаем о том, что мы… слишком плохи для того, чтобы делать что-либо недостаточно гениально. Ибо если мы вдруг это сделаем, то мир нас точно никогда не простит, а мама (бабушка, тётушка, свекровь, дед, отец, муж — нужное подчеркнуть, недостающее вписать) обязательно ткнёт носом в содеянное и заставит страдать ещё сильнее.

Итак, что же с этим делать?

Предлагаю следующее упражнение.

Лягте на… ну ладно, на диван. И расслабьтесь. Представьте, что вы находитесь на необитаемом острове и кроме вас там нет вообще никого. (В общем, почувствуйте себя настоящим мужчиной. Шутка.)

Представили? Хорошо.

Теперь представьте себе, что этот остров, хотя и необитаем, но оснащён абсолютно всеми удобствами на все случаи жизни. И если вы хотите, но боитесь, к примеру, петь в караоке, то и караоке там тоже есть. А вот людей — нет. Совсем.

Ну а теперь я открою вам секрет: в сущности, мы все живём на необитаемом острове. Потому что по большому счёту каждый интересен только себе. Довольно немногие люди ставят целью своей жизни начать по-настоящему интересоваться другими людьми, проще говоря — учатся их любить. И если у них вдруг начинает получаться — на сороковом году упорных тренировок — а вам повезёт одного из них встретить, считайте, что вы спасены: первое, что сделает такой человек, это покажет вам вашу же великолепную сущность. Ну, просто вы увидите себя глазами Бога. Который, конечно, теоретически может делать что-либо плохо (ибо Всемогущий может всё), но никогда этого не делает. Наверное, потому что Ему неинтересно.

Поэтому, сотворяя вас, Он работал не менее вдохновенно, чем над нашей галактикой в целом. (И, наверное, Ему не слишком приятно видеть, что другие не оценили Его работу.)

Но к делу. Итак, вы — на необитаемом острове. Вы можете купаться голой, горланить любой репертуар, украшать джунгли скульптурами, писать романы и вышивать, не боясь испортить изнанку.

При этом — хотя остров и необитаем — у вас есть доступ к любым обучающим материалам.

Ах да, забыла ещё одно: представьте, что вы бессмертны. В том смысле, что, если вам кажется, будто научиться пристойно рисовать вы сможете не раньше, чем через двести лет, то и ладно.

И вот вам ещё один секрет: это правда. Вы действительно бессмертны — до тех пор, пока учитесь что-то делать. Пока хотите учиться.

Итак, что же вам мешает?

Разумеется, никто. Кроме вас. Человеческое одиночество — экзистенциальная данность, преодолеваемая на этом свете только любовью, которая, как уже говорилось выше, является высочайшим искусством. (И любое другое искусство в высшем проявлении теоретически должно являться инструментом для обучения искусству любить. Если оно является, то становится тем, что на Востоке именуется Путём, если нет, то искусство вырождается в ремесло или, лучше сказать, никогда не становится искусством.)

Поэтому, когда кто-то ругает вас за что-то или высмеивает, или злобно критикует, помните: всё это человек проделывает с самим собой, но никак не с вами. Вы сами в его восприятии — не более чем какой-нибудь стул, об который этот человек ударился одним из своих многочисленных больных мест и теперь вопит и ругается нехорошими словами.

В свою очередь, для вас этот человек тоже является стулом, об который споткнулись вы.

Человек, стулом не являющийся, — это человек, который НИКОГДА не поступит с вами как со стулом. Этот человек называется учитель. Настоящий, я имею в виду. Их таких немного, и их обычно пишут с большой буквы. Это люди, которые видят ваше потенциальное совершенство сквозь ваши изломанные углы, в результате чего вы тоже перестаёте чувствовать себя… чем-то недоодушевлённым.

И третий секрет: в каждой жизни такой человек появляется как минимум один раз. Но только тогда, когда вы захотите, чтобы он появился.

Что для этого нужно?

Нужно встать с дивана и начать.

Да, лениво, да, страшно.

Но.

Вы же наверняка умеете ходить с температурой на работу, правда? Или готовить еду, морщась от головной боли. Иначе говоря, вы прекрасно умеете действовать вопреки собственному самочувствию.

Страх и лень — это что-то вроде температуры или мигрени. Для того чтобы избавиться от неприятных симптомов, достаточно принять лекарство. В данном случае — начать действовать. Невзирая.

Просто взять и начать. Содрогаясь от ужаса, да. Потому что первичен — страх, а лень — это его производная. Лень защищает вас от страха. Лень выдумывает удивительные отговорки про то, например, что в 40 лет начинать учиться танцевать — поздно, стыдно, да и зачем вообще.

Страшно, стыдно, зачем — а вы начните. И продолжайте, пока лекарство не подействует. Обезболивающие ведь тоже действуют не сразу (ну, кроме топора, конечно). Но мало кто из нас, приняв таблетку, отходит от плиты, чтобы подождать, пока отпустит, верно? Котлеты-то подгорают…

Начать в ужасе, продолжать в сомнениях, — а однажды вдруг обнаружить, что таки подействовало. А вы даже и не заметили.

Однако через какое-то время эйфория первой победы проходит, и вы остаётесь наедине с начатым делом, которое теперь как-то надо довести до конца.

А у вас «дыхалка короткая».

На самом деле всё у вас нормально с «дыхалкой». Просто в любом деле существует, как я это для себя обозвала, «мёртвый промежуток». Это когда вы вроде что-то делаете, а результата что-то не видно. Не видно результата — нет вдохновения продолжать.

А вы продолжайте. Как преодолели страх, так преодолеете и равнодушие. Не надо натягивать себя на позитивчик, ещё раз говорю. Просто делайте. Что я точно знаю о жизни, так это то, что дела НАДО заканчивать.

(У меня мёртвый промежуток — середина повести, когда динамика экспозиции уже исчерпана, а подъём к кульминации ещё не начался. Подозреваю, что герои в это время тоже скучают и маются.)

Если дело закончить НЕЛЬЗЯ — например, невозможно закончить обучение искусству, поскольку искусство вершиной своей уходит в бесконечность, — тогда назначьте себе этап, до которого вы дойдёте. Конкурс или выставка, или просто — занимаюсь ещё год и за это время постараюсь максимально ознакомиться с вопросом.

Если на вас повисло больше десятка начинаний, выберите из них самое лёгкое и завершите. И вы увидите, что произойдёт.

Нет, вот этого я вам рассказывать не стану. Вы попробуйте, а потом сами расскажете.

З.Ы. А в следующий раз я хочу поговорить о явлении, обратном перфекционизму. Это сравнительно недавно возникшая тенденция считать, что поскольку каждый рождён творцом, то, стало быть, и учиться ничему не надо. Как известно, скрипки Страдивари делал для лохов. Для реальных пацанов он делал барабаны.