Бытует мнение, что беременность — это исключительно женское состояние, к которому мужчины относятся отстранённо и даже немного прохладно, так же, как к процессу взросления и воспитания ребёнка.

Что же на самом деле чувствуют мужчины по отношению к малышу, который даже ещё не пришел в мир, а только лишь «заявил» всем о своём скором появлении? О чём думают будущие или уже состоявшиеся отцы? Как меняется мировоззрение мужчины, когда он становится папой?

aa8bcaf1da2f9d1e59a8c53c0d9810bdАвтор книги Михаил Эпштейн — российский философ, писатель и культуролог — делится с читателями, пожалуй, самыми сокровенными — отцовскими чувствами. Книга составлена из дневниковых записей автора, в которых факты и события из жизни перемежаются с философскими размышлениями над самыми сложными и серьёзными вопросами бытия.

23 апреля в 19:00 в культурном центре «Покровские ворота» (ул. Покровка, 27, стр. 1) состоится встреча Михаила Наумовича Эпштейна с читателями и журналистами. 

А сейчас предлагаем вашему вниманию несколько отрывков из книги.

Отцовство

До рождения Оли мы не только были уверены, что у нас родится мальчик, но и определенно представляли его себе. Худой, с удлиненным лицом, созерцатель, странник, бредущий по миру с рассеянным взором и от всего немножко далекий. Такой образ сложился из «его» слабых толчков, утробной кротости. А получилось совсем иначе: плотная, упитанная девочка, круглолицая, деловая, очень упорная, все время чем-то занятая. Не только другой пол, но и противоположный характер.

Уже в этом должен быть какой-то смысл, прямо к нам обращенный: одно дело – ошибиться, другое – вообразить ровно наоборот. Что это? – удар по нашей рассудочности, привычке управлять природой? А может, это не против нас, а за нас, в защиту от самих себя? Ведь мы, в сущности, представляли своего будущего ребенка таким, будто он не от нас, а от других родителей. Людей привлекательных, но загадочных и чужих. Ну в самом деле, откуда у нас мог родиться худой, отрешенный, беспечно-рассеянный, с удлиненным лицом – в кого? Это, скорее всего, было блуждание нашего духа, которому мы придали зримые очертания, – духа мечтательного, который как бы отталкивался от того, что мы есть на самом деле. Ребенка мы неосознанно представляли совсем на нас непохожим, искуплением нашего несовершенства. А получилось – именно в плоть и кровь нашу, и так оно и должно быть: чтобы мы не мечтали от самих себя отделаться, чтобы мы свое сумели полюбить.

Кажется – трудная ли наука! Но ведь большинство родителей так и считает, что дети им даются для исполнения несбывшихся надежд, для переиначивания своей неудавшейся судьбы. Чего нет во мне – пусть будет в нем. За мои недостатки пусть ему воздастся. Но может быть, ребенок для того и дается, чтобы мы, недовольные собой, вдруг сумели бы полюбить себя, точнее, полюбить в ребенке то свое, что мы в себе не любим. Хорошо ли это – любить себя и свое? не гордыня ли? Теперь я думаю, что гордыня – это НЕ любить себя, каков есть, роптать на Бога, взывая к лучшим дарам, иной участи.

И вот дети нам даны, чтобы мы к себе обратились, руки свои загребущие и глаза завидущие от чужого бы отвели – и вдруг восхитились бы тем, что в нас самих заложено. В труде нашего самоуважения дети – первые помощники. Ведь невозможно в своем ребенке не полюбить даже и того, что в себе не нравится: и неказистости, и норовистости, и родимых пятнышек – тут всему сыщется оправдание и умиление, словно забытый смысл просвечивает сквозь груду случайных подробностей. В ребенке мы видим себя как на переводной картинке: что казалось тусклым и скучным, здесь радует чистым блеском. Я бы так определил родительство: искусство примирения с собой.

***

У Л. бывают иногда страшные видения: будто с Олей что-то случилось или она куда-то исчезает, – а тем временем девочка мирно спит. Для своего возраста вполне резвый и развитый младенец, врачи хвалят… Но прямо в соответствии с Олиным вырастанием учащаются эти материнские кошмары – причем дневные, стойкие, повторяющиеся. Откуда же эти страхи, которых я, хоть стыдись своего бесчувствия, начисто лишен?

Видимо, тревога матери запрятана в самом ее опустевшем чреве, которое уже больше не защищает родившееся дитя. И чем более зрелым и самостоятельным оно становится, тем острее страх за пребывание его вовне: все мерещится опасность или пропажа. Мне-то только прямая прибыль – лицезреть дочь после выхода ее из материнской тьмы на Божий свет; а у Л. – тоска и тревога. Рождение есть как бы обмен в чувствах и правах обладания между родителями, переход от отцовской тоски по невидимому ребенку – к материнскому страху за дитя, внутри себя уже неощутимое.

***

И все-таки психическое развитие младенца начинается с самораздвоения, с того, что он застает, настигает, обнаруживает себя. Не другой объективирует его зеркалом или зрачком, а он сам, созерцая и отстраняя свое бытие. Путь души – именно возвращение к себе, в отличие от прямого развития тела вовне.

Вернусь к истории, с которой началось – или проявилось – Олино самосознание. Заметив свою ногу, Оля к ней потянулась, а потянувшись – заговорила. Что-то лепетала ей и выжидательно замолкала, будто предполагая ответ, и кивала, как будто соглашаясь, и удивлялась своей ноге.

Тут передо мной наглядно совершилась встреча и узнавание двух миров, о соотношении которых написано бесчисленное множество книг, – на философском языке это называется «дуализм души и тела». Обычно эти миры глубоко погружены друг в друга, и нам не дано их ясно разделить в живом существе. Но в начале жизни они еще только сближаются, и виден самый миг их соприкосновения, когда они с поразительной четкостью пересекаются очертаниями, чтобы потом постепенно размыться и затеряться один в другом. Душа является в незнакомый мир и впервые видит и приветствует тело, в котором она воплотилась.

Compliment-your-Child

В древности, еще в Египте, существовал особый литературный жанр: разговор умирающего со своей душой. Но не менее, чем последние слова, подводящие итог жизни, знаменательны первые, напутствующие – разговор новорожденного со своим телом. В зависимости от того, преобладает ли в этом лепете нежность, удивление, сомнение, испуг и т. д., можно судить, как сложатся дальнейшие отношения личности с самой собой. Сразу видно, есть ли у души совместимость
и взаимопонимание с миром, и прежде всего с телом, в котором ей предстоит жить.

…Шевелились губы – и шевелилась ножка в ответ. Беседа шла с беспечностью праздного любопытства, как с новым знакомым.

***

Хотя Оля начала жить совсем недавно, но именно через нее мне распахнулась такая даль времен и непрерывность судеб, какую я в своем куцем «индивидуальном» существовании постичь не мог. Мои тридцать лет были внутри одной, замкнутой в себе жизни, а три Олиных месяца выводят меня в жизнь другую, настежь распахнутую. Есть ли разница, откуда вступаешь в море? Ведь оно сразу оказывается со всех сторон.

Жизнь, продолженная хотя бы на день или месяц за свои пределы, начинает вмещать и простор предыдущих тысячелетий, каждое «потом» отзывается в «прежде». Бесконечное не имеет количественных степеней, оно возникает сразу и во всем; появление ребенка мгновенно превращает меня в очередное звено протянутой через меня цепи.

Рождение – взаимное одаривание родителя и рожденного, но как не равноценны эти дары! Я дарю своему ребенку всего лишь одну, совсем короткую жизнь, несколько десятков лет. Он дарит мне жизнь моих предков и потомков, не имеющую границ. Кто кому должен быть благодарен? Весь родительский труд попечения, воспитания, самопожертвования ради детей, – не есть ли это лишь неподобающе малая плата за такое приобретение, как вечная жизнь рода? Ведь рождая ребенка, мы обрекаем его на смерть, а он дарит нам бессмертие.

***

Вот мы воспитываем тебя, то есть делаем все возможное, чтобы ты научилась обходиться без нас. Мама отлучает тебя от груди. Папа приучает тебя есть ложкой. Что ж, придет такое время, когда ты сможешь обходиться без нас, и это будет торжество нашего воспитания. Но это будет и наше поражение, потому что мы сами готовим себя к одиночеству.

Мы уходим из комнаты, не отвечая на твой плач, закрываем дверь – так ведь и нам придется плакать, когда ты не позовешь. Всеми этими маленькими и большими затычками мы постепенно закупориваем собственное существование, отделяем тебя от себя, и чем больше ты будешь сама, тем больше мы будем одни.

BfrzR_zOvrc

Теги:  

Присоединяйтесь к нам на канале Яндекс.Дзен.

При републикации материалов сайта «Матроны.ру» прямая активная ссылка на исходный текст материала обязательна.

Поскольку вы здесь…

… у нас есть небольшая просьба. Портал «Матроны» активно развивается, наша аудитория растет, но нам не хватает средств для работы редакции. Многие темы, которые нам хотелось бы поднять и которые интересны вам, нашим читателям, остаются неосвещенными из-за финансовых ограничений. В отличие от многих СМИ, мы сознательно не делаем платную подписку, потому что хотим, чтобы наши материалы были доступны всем желающим.

Но. Матроны — это ежедневные статьи, колонки и интервью, переводы лучших англоязычных статей о семье и воспитании, это редакторы, хостинг и серверы. Так что вы можете понять, почему мы просим вашей помощи.

Например, 50 рублей в месяц — это много или мало? Чашка кофе? Для семейного бюджета — немного. Для Матрон — много.

Если каждый, кто читает Матроны, поддержит нас 50 рублями в месяц, то сделает огромный вклад в возможность развития издания и появления новых актуальных и интересных материалов о жизни женщины в современном мире, семье, воспитании детей, творческой самореализации и духовных смыслах.

Об авторе

«Никéя» - православная издательская и книготорговая компания, основана в 2008 году в г. Москве.

Другие статьи автора
новые старые популярные
Светла

"А Баба-Яга против!" Вот с тем, что мы становимся одиноки, когда взрослеют наши дети, ну никак не соглашусь. Дело совсем не в том, что нам с мужем периодически подбрасывают внучку, типа мы нужны, пока дите малое, когда молодежь наша едет тусить, они прекрасно и вместе с ней ездят куда угодно, вплоть до 3-дневного рок-фестиваля (с годовалым ребенком, да-да!). Просто надо создать "федерацию" семей, когда есть частная жизнь у каждой и одновременно общее пространство. Какое же это одиночество, когда народу только прибывает! Да, мои мальчики, мои воробышки, с теплыми ручками и доверчивыми глазами стали бородатыми здоровенными дядьками, но эти крохотные ручки… Читать далее »

протопопица

Светла, да-да-да! Смешно, но мы тоже к П асхе сегодня посуду докупали) И сыновья наши тоже дядьки бородатые))) Ни за что не променяла бы свои 57 на 30.

Светла

А то, ровесница! Я не чтобы старше, просто живу на 2 года побольше))) Очень рада пониманию! Наша молодость ушла, на смену ей пришла взрослость наших детей. Уже мой младший сын стал крестным у дочки своего школьного друга (эта семья у нас часто гостит), младшая сноха ответственно готовится стать крестной (эти ребята пока к нам перестали ездить в связи с новорожденной), крестная мать нашей внучки с мужем и сынишкой тоже навещает… Не буду продолжать список, он длииинный. Малышня топает… Жизнь продолжается! Выкапываю свои драгоценные цветы, освобождаю место для песочницы, а муж подбирает доски для нее; на очереди спорткомплекс, ох. Уединиться бы… Читать далее »

Ирина

"Ни за что не променяла бы свои 57 на 30" — отличные слова! Просто вселяют оптимизм 🙂 А то с этим современным культом вечной "девочковости" иногда создается ощущение, что после сорока единственный способ оправдать свое жалкое существование — это делать вид, что тебе теперь все время 39.

Юлали

вот это не поняла:
"""Мы уходим из комнаты, не отвечая на твой плач, закрываем дверь – так ведь и нам придется плакать, когда ты не позовешь."""

Ну вот зачем ребёнку специально стресс устраивать и подрывать его доверие к миру?

Это 1979 год.

Elena_Z

Так Оля уже выросла:-) сама еще не написала книгу в ответ?

Мара

Все-таки папы еврейской национальности сильно отличаются своей жаждой отцовства. Один такой папа вырастил своих 7-ро,и перенянчил еще и внуков почти от всех. А когда тех,кто после развода родителей остался с невесткой, ему не давали,он просто плакал…

инна

Как же он четко все расписал!

Похожие статьи