Нерентабельная

Наши мамы были уверены, что мы не умеем выходить замуж.

Дело было давным-давно, на старых дачах цвела сирень, скрипели качели, пели соловьи, в головах у нас был туман, и нам нравились категорически «не те» мальчики. Мы ценили умение играть на гитаре, стоять на голове и читать часами напролет стихи великих поэтов.

Мамы думали о так называемой «практической стороне жизни». С этой стороны наши избранники выглядели бесперспективно.

В те лохматые годы еще не было интернета, и девушки с неисправными калькуляторами вместо мозгов еще не знали, что можно называться «консультантами» и раздавать подписчикам советы о том, как выгодно продать свой суповой… простите, генетический набор.

Мы все оказались неудачницами. Подружки повыскакивали за каких-то музыкантов, художников, нищих инженеров и любителей африканского фольклора. Я, конечно, побила рекорды, выйдя замуж не только за не-москвича, но еще и за армянина (о ужас!) и искусствоведа (практически, гражданская смерть).

Исключением (и предметом зависти всех мам) оказалась Марина. Ее жених Гриша был не слишком хорош собой, на голове стоять не умел, но одним из первых оценил преимущество итальянских унитазов перед отечественными и открыл сеть магазинов импортной сантехники.

Наши жалкие дачные шесть соток Гриша обошел, вздыхая и морщась, и сказал обидные слова: «Ну что, убогенько, конечно»…

Дальше Гриша сообщил, что «купил гектар на Новой Риге», и эта магическая формула потонула в таком завистливом вздохе наших матушек, что соловей в кустах замолк и задумался, не махнуть ли и ему на тот гектар пока не поздно.

Соседнюю дачу скоро продали, и Гриша увез Марину и ее пожилых родителей на «Новую Ригу». Старики плакали, обнимали соседей, с которыми прожили бок о бок тридцать лет, и долго сидели на лавочке под огромными раскидистыми яблонями, выросшими из тоненьких саженцев.

 – Гриша, может, оставишь их тут? – спросила я, — Жалко их, они ж привыкли.

– Нерентабельно, — солидно обронил Гриша, — И потом, ты ж сама суди, тут что? А там – гектар!

Жизнь шла своим чередом. Умирали старики, рождались и росли дети.

Все мы работали с утра до ночи, времена были, как всегда, кризисные, денег не хватало…

Гриша, меж тем, процветал. Марина, естественно, не работала.

Вообще, Гришины взгляды на гендерные проблемы были просты и незамысловаты как кувалда. «Баба должна сидеть дома и растить детей!» — вещал Гриша. Мужик, по его мнению, должен был «обеспечивать», и напрочь терял статус «мужика», если «обеспечить» не мог. Насчет женских карьеры и образования он полагал, что «слишком умные никому не нужны», и обо всех этих глупостях думают только «второсортные» женщины, которым «не повезло».

Для меня Гриша делал некоторое подобие исключения. Например, приходил советоваться, в какую школу отдать сначала старшего, а потом младшего сына.

– Реши этот вопрос с женой! – сказала я.

– Не смеши, — ответил Гриша, — что с нею можно решить?

Когда дело дошло до института, на консультацию по профориентации Гриша приехал ко мне с сыном, тортом и букетом не менее трех кило весом.

– Геночка, — ласково спросила я Гришиного сына, — а с мамой ты советовался? Мама же знает тебя лучше всех, она подскажет, куда тебе поступать.

– Мама? – искренне изумился подросток, — Так она ж это… Баба. Дура. Что она скажет?!

Опасливо выглядывая из-за букета, я спросила:  

– Геночка, а я, по-твоему, кто? 

– Не, ну вы ж другое дело, — улыбнулся Гена, — вы ж это… Профессор.

Генин папа одобрительно кивнул.

Я не буду мучить вас продолжением этой истории.

Как-то само собой вышло, что нищий инженер постепенно стал директором большой компании по производству чего-то хитрого и инженерного, любитель фольклора увез семью в один из английских университетских городков, и теперь он знаменитый ученый, муж мой издал кучу книжек по древнерусскому искусству и стал довольно известным специалистом…

Все хорошо и у Гриши.  

Дети выросли, закончили выбранные Гришей и мною ВУЗы, занимаются бизнесом. Думаю, скоро женятся.

Марина… Марина живет «на гектаре». У нее все есть. То есть, она ни в чем не нуждается. По мнению Гриши, конечно. В город ей приезжать запрещено.

В их шикарной московской квартире живет постаревший и полысевший Гриша. С ним в настоящий момент проживает девушка двадцати пяти лет, которую, по иронии судьбы, тоже зовут Марина. Гриша вообще человек традиции. Например, машины он любит одной марки – BMW. И меняет их раз в три года. Каждый раз на все более совершенную и дорогую модель. Новая Марина пока весьма счастлива. В ее возрасте не хочется думать о том, что более совершенная и дорогая модель уже подрастает где-то на полях Отчизны, и совсем скоро…

Ко мне Гриша иногда заезжает. «Поговорить по душам».

Гришины букеты потом долго стоят в вазах, вызывая у меня смутное раздражение.

Наверное, это зависть…

Еще по теме:

Юлия Печерская: У женатых выгребайте карманы в ноль! Особенно, если есть дети

Сергей Худиев: Почему нельзя выходить замуж за богатого

Сара Хованская: Продано

Владимир Берхин: Игра на поражение

Ольга Гуманова: Вышли замуж за богатого? Не повезло!