Необитаемый остров и одна крыша на двоих

Робинзон Крузо, как известно, прожил на необитаемом острове в гордом одиночестве 28 лет, и выжил. При чём мне всегда казалось, что самое сложное для человека, оказавшегося в столь затруднительном положении, даже не в том, чтобы защитить себя от непогоды и диких животных, и не в том, чтобы найти себе пропитание.

Как отмечал в своих воспоминаниях прототип Робинзона, шотландский моряк Александр Селкирк (проживший на острове Мас-а-Тьерра всего каких-то пять лет), сначала отчаявшемуся моряку было очень страшно, его мучали бессонницы и тянуло покончить все эти мучения самоубийством, что не удивительно. Самое сложное в такой ситуации – сохранить рассудок и не распасться как личность.

Говорят, что само понятие личности образуется на границе контакта с другой личностью, похожей и не похожей одновременно.

После рождения ребёнок попадает в среду, которая для него кажется естественной по умолчанию, он ещё слишком мал, чтобы логически мыслить, подвергать сомнениям или критически оценивать ситуацию. Он живёт на инстинктах, но инстинкты эти распространяются не только на его физиологию, но и на жизнь духовную.

Для того, чтобы выжить, ребёнку приходится быть похожим на свою стаю. Сказки, написанные для малышей, никогда не смогут преподнести читателю сюжет, где утка может воспитывать лебедя. Слишком сложный поворот. Сначала малыш будет изучать, что у кошки котенок, у собачки щенок, у яблони яблочко… Так что авторские сказки Андерсена не годятся детям даже младшего школьного возраста, не то что малышам.

Иногда нам кажется диким, почему дети любят даже опустившихся родителей, которые пьют, бьют, не кормят. Почему даже за них цепляются их дети, больше похожие на зверьков, чем на человеческих детёнышей… Но для ребёнка естественно именно то, что естественно для мамы и папы. Он уверен, что именно отношение родителей и есть – настоящий ориентир в любви. Его собственный опыт становится для него целым миром, нулевым километром, отправной точкой.

Ребенок от природы настроен на то, чтобы быть привязанным к старшим, копировать их и всячески им соответствовать. Иначе как выжить? Прежде чем понять различия, надо хорошенько впитать сходства.

Почему младенец спит по 16 часов в сутки? Всё дело в том, что он очень устаёт в этой своей работе по познанию мира. Он от своего сотворения существовал внутри мамы, где никто его не отвлекал. А тут столько всего сразу! Звуки, прикосновения, день и ночь, цвет, запахи, работа организма. Новым и удивительным становится всё и внутри, и снаружи себя. И кажется этаким необитаемым островом, где до него не ступала нога человека. Даже и мысли такой нет. Папа, мама, а уж тем более бабушка разве тоже были маленькими? Да не может быть!

Малыш долгое время не умеет разграничивать себя и мир, он уже не настолько слитен с мамой, как во время внутриутробного развития, у него уже появляется некоторая автономность, но пока ещё совсем крошечная. Он умеет без мамы дышать, переваривать пищу, засыпать и просыпаться, но он ещё слишком мал и слишком зависим.

Мама и малыш общаются где-то на уровне интуиции, это вневербальная коммуникация, требующая от обоих огромной сосредоточенности. Не только мама способна угадывать желания малыша, но и младенец пытается изо всех сил быть приемлемым ребёнком для своих родителей.

Конечно, маме приходится быть очень чуткой, это и понятно. Пойди догадайся, что на самом деле нужно этому крохе. Особенно сложно бывает, если собственный ребёнок – это первый младенец, которого приходится видеть женщине не на улице и не в гостях, а в быту, в режиме 24/7.

Есть, конечно, способ стать умной мамой. Читать книги, посещать консультации… Но они все дают лишь направление, куда мыслить, рассказывая о сферическом ребёнке в вакууме. А наш конкретный дитятко имеет свои представления о жизни. Он может быть разговорчивым шалуном или медлительным созерцателем, улыбчивым или сосредоточенным, в нём уже видна личность.

И это одновременно и хорошо, и плохо. Индивидуальность малыша помогает маме чувствовать именно его и предлагать решения для его жизни. Но для этого надо брать на себя ответственность за свои поступки, а это современной маме-отличнице нелегко даётся. Вот были бы все дети гомогенны, можно было бы их всех к общему знаменателю привести, но приходится проявлять чудеса смекалки и изобретательности.

Делать это куда проще, если как-то раньще женщина уже научилась слушать саму себя, но это удел настоящей женщины, королевы. А беда нашего века в том, что девочки-принцессы сразу становятся матерями, минуя  этап полноценного вчувствования в свою женскую природу. Итог – толпа девочек-отличниц, которые очень-очень боятся импровизации и думают, будто единственный промах способен быть фатальным.

Нет, конечно, если уронить младенца с десятого этажа, то вряд ли такие вещи можно исправить, но мы чаще всего сталкиваемся с более прозаическими вещами: он хочет кушать или сменить подгузник? Он испугался или замёрз? Начинается всё с малого, а потом всё разрастается и разрастается…

У ребёнка не так много возможностей проявить собственную личность и поговорить с мамой. Чаще всего единственным способом коммуникации становится обычная болезнь. И умение понять, что хочет сказать малыш своим симптомом дорого стоит.

Чаще всего малыш своим поведением реагирует на ситуацию, которая и возникла благодаря маме.

Представьте себе тревожную родительницу, которая всего боится, которая вместо того, чтобы слушать младенца, находится во власти собственных страхов. И малыш будет требовать внимание матери к себе. Он чувствует, что мир небезопасен, и тревожится. Его главная задача – установить контакт с мамой, чтобы научиться пользоваться собственной психикой.

Что чувствует малыш, у которого мама погружена в свои проблемы? Оставленность, покинутость, страх и пустоту. Наверное, что-то подобное испытывал и Робинзон, оставшись на этом необитаемом острове. Только у малыша вместо острова его кроватка, а у мистера Крузо вместо всемогущей мамы – Господь Бог, такой же доступный и непонятный.

Есть и обратная сторона вопроса, когда мать боится отлучиться от ребёнка и постоянно держит его при себе, даже когда тот уже научился самостоятельно двигаться и уползает от неё в разные стороны. Но любопытный малыш опасен в быту, а легче всего обходиться с неживой куклой, которую где посадил, там она и сидит в той же позе.

Некоторые мамы умиляются на таких деток. «Ах, какой спокойный малыш, какой воспитанный!» Но малыш, который не проявляет признаков любопытства – это не здоровый, находящийся в ступоре человек.

Второй этап сепарации приходится как раз на период, когда ребёнок начинает ползать и ходить, получает физическую возможность убегать и возвращаться. Ему очень важно, что он может отбежать в сторону, а потом прибежать и обнять маму. То слиться, то разъединиться.

Помните ослика Иа, который, как зачарованный, сидел с этим горшочком: «Входит и выходит. Входит – и замечательно выходит».

Тяга к приближению и удалению сохраняется у нормального человека в любых отношениях. Нам надо время от времени разговаривать и молчать, делиться своими секретиками и хранить тайны, трудиться вместе и иметь свой личный уголок.

Но далеко не каждый человек имеет способность и отдаляться, не разрывая отношения, и приближаться, не сливаясь и не превращаясь в единое целое. Мужчины чаще всего удаляются, а женщины сливаются. Это связано и с тем, что мужчина по своей природе добытчик, а женщина – хранительница.

Но что же происходит в семье, если в своё время маленькие мальчики и девочки не смогли вдоволь наиграться в эту увлекательную игру, где можно уйти и вернуться? Что было, если при каждом стремлении своего сына сделать шаг в сторону интересного мира, мама пугалась и пыталась привязать его к своему подолу? Что было с девочками, которым так надо было прижаться к маме, а мама отстраняла их, не давая возможности насытиться теплом объятий?

Девочки начинают искать это тепло в непонятных отношениях, а мальчики – в постоянных разрывах отношений, превращая своих партнёров в объекты, словно не наигравшись в детстве…

Впрочем, если девочек постоянно держать на руках и время от времени не выпускать на воздух, то они не смогут создать нормальную семью, а будут искать постоянного слияния и растворения в партнёре, прячась в нём от настоящей жизни.

А если мальчиков время от времени не встречать тёплыми объятьями и не напоминать о себе тактильно, прикосновениями, то они не научатся разговаривать с жёнами и создавать живые отношения, постепенно превращаясь в слепоглухонемых капитанов дальнего плаванья, которые присутствуют в семьях лишь номинально, на фотографиях и в денежном эквиваленте.

Особенно становится весело, если девочка в мечтах о муже-маме выходит замуж за мужчину-одинокого волка, и начинается веселье. Одна всё время бежит за радугой, не в силах её заполучить, а второй вечно находится на периферии, не в силах узнать настоящую любовь.

К слову сказать, волки – стайные животные, и если они ходят одни, то это говорит о их нездоровье и опасности для стаи. Эти волки – не прекрасные Джеймсы Бонды, а плешивые изгои, не способные принести добычу или произвести потомство.

Да и организмы, которые находятся в постоянном слиянии, именуются паразитами. Вши всякие, а то и гельминты. Только они не смогут жить без партнёра.

А нормальные мужья и жёны, с которыми можно кашу сварить,  умеют чередовать периоды близости и отдаления, и разрешать своим вторым половинам получить то, в чём они нуждаются. Если муж уж так решил посидеть в своей пещере – то не вешаться ему на шею и не вопить: «А ты что, больше меня не любишь? А ты как ко мне относишься? А ты не влюбился ли на стороне», а пойти и заняться своими женскими делами, периодически давая о себе знать: борщом ли, сексом ли, или просто уютной атмосферой, которая пронизана женским присутствием.

Мужчины, впрочем, тоже умеют давать своим женщинам ощущение тёплых объятий и полной включённости в её жизнь, и разговорами, и помощью по хозяйству, и подарками.

Главное — помнить, что время от времени мы чередуемся местами, являясь друг для друга мамками-няньками. Когда одному плохо, другой умеет немного отрешиться себя и утешить, погладить по голове, покормить с ложки или просто сидеть рядом и молча держать за руку. Один в это время трудится, но зато другой наполняется силами.

И так, шажочек за шажочком, происходит взаимный рост отношений, где каждый доверяет другому и расцветает сам, становясь сильнее и сильнее.

Мой муж говорит, что у нас одна крыша на двоих. Когда у одного её сносит, то второй делится своей крышей с другим, и так идёт за годом год. Правда, делясь с супругом крышей, очень важно не спутать общую крышу дома с собственной головой, сохранить свою голову на плечах и не пытаться её привинтить к чужой шее. Иногда кажется, что там ей самое место, но только итог выходит весьма странным.

Все те, кто очень сильно пытается изменить ближнего, а не помочь ему самому разобраться с собой, рано или поздно оказываются на необитаемом острове.