Мода и литература. «Война и мир»

Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях,
с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.

Можно не быть поклонником творчества Льва Николаевича Толстого, можно не любить «Войну и мир», но остаться равнодушным к описанию первого бала Наташи вряд ли получится! Радость предвкушения и сладость свершившегося читатель переживает вместе с героиней, даже если сам на балу никогда не бывал.

Однако прежде чем попасть вместе с Ростовыми в бальный зал, нужно как следует подготовиться. Герои (главным образом героини) одеваются, пудрятся, прихорашиваются, словом, готовятся предстать во всем блеске. Итак, в чем же Наташа с матерью и Соня будут на балу?

«На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые на розовых шелковых чехлах, с розанами в корсаже».

Начнем с главного – с силуэта. В конце XVIII века уходят в прошлое сложные объемные наряды, плотные ткани, жесткие корсеты и поддерживающие широкие юбки-фижмы. Их сменяют легкие платья с завышенной линией талии, которая будет слегка колебаться, но в целом почти на два десятка лет останется очень высоко, под грудью. От коротенького корсажа будут ниспадать длинные, но при этом не пышные юбки. Узкий силуэт, светлые тонкие ткани, много белого, обнаженные руки – все это будет напоминать об античности. Правда, постепенно дамы начнут возвращаться к более тяжелым тканям и сложному крою, все дальше отходя от неоклассицизма, но во времена действия романа наряды все еще относительно просты и легки. Так что бальные платья графини и ее подопечных именно таковы – глубокие декольте, коротенькие рукава, сильно завышенная талия.

Заметим, именно в ту эпоху платья в дамском гардеробе начинают делиться уже нена просто, к примеру, повседневные и нарядные – нет, возникает куда более сложная классификация. Утренние домашние платья, платья для прогулок, платья дли визитов, вечерние и бальные… Именно последние бывали декольтированными и с короткими рукавами, остальные же в этом отношении «вели себя»куда более скромно, закрывая руки, плечи и грудь. В ход шли и рубашечки, которые надевали под платья, и специальные вставки, прикрывавшие вырез, и газовые и кружевные косынки, воротники и прочее, или же сами платья шили с длинными рукавами и без декольте.

Словом, неудивительно, что в своем первом «взрослом» бальном платье Наташа чувствует себя неуютно: «В сравнении с плечами Элен, ее плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили, и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо». Заметим, что если только хозяйка платья не была дамой полусвета и не хотела эпатировать публику, платье «оголяло» не так уж много, но ощущение в первый раз открытых всем взорам рук, шеи и части груди должно было быть очень острым, особенно для юной девочки.

А белье? В ту пору дамы на короткое время освободились от корсетов. Вернее будет сказать, от корсетов жестких, туго стягивавших тело. Кое-кто обходился и без корсетов вовсе, кое-кто носил совсем короткие (как лифы платьев) корсетики, которые поддерживали грудь и, по сути, играли роль современных бюстгальтеров, а кое-кто носил корсеты, наоборот, длинные, до середины бедер, но не жесткие, как прежние, а относительно мягкие, проложенные, к примеру, плотным шнуром – в конце концов, не все обладали тоненькими стройными фигурами, какие тогда были в моде, и в таком корсете дама чувствовала себя более «собранной» и подтянутой. Можно предположить, что Соня и Наташа, юные худенькие девочки, обошлись без корсетов и на них под платьем были только тоненькие сорочки, а вот графиня Ростова, возможно, надела и корсет.

Сорочки! Вне зависимости от того, в корсете была дама или без него, первым делом надевали сорочку. Ниже колен, с глубоким вырезом и короткими рукавами – такие рубашечки были весьма простого кроя и в ту эпоху не особо отделывались кружевами и бантиками, как позднее. Ведь их нужно было как следует отстирывать и отбеливать, и обращались прачки с ними весьма безжалостно.

Поверх сорочки дамы иногда надевали нижнюю юбку, вернее, не столько юбку, сколько нижнее платье: там могли быть и бретельки, которые удерживали ее на плечах, и даже лиф. Несмотря на то, что ее надевали под платье, она играла роль не столько белья, сколько дополнительного слоя одежды – если дама приподнимала платье, то показать сорочку было бы крайне неприлично, а вот нижнюю юбку – вполне. Нередко, правда, этой деталью туалета пренебрегали, и моралисты строго корили женщин, чьи легкие одежды уж слишком подчеркивали то, что под ними. «Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из-под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери». Возможно, на Наташе надета как раз такая юбка.

Сорочка, возможно, корсет… А панталоны? Они не упомянуты. И не потому что это слишком деликатная деталь дамского гардероба и Толстой щадил стыдливость своих читательниц – просто их не было. Да-да, в ту эпоху панталоны только начинали носить, и не все, и далеко не всегда – лишь полвека спустя, когда в моду войдут огромные юбки на кринолинах, панталоны станут обязательной частью дамского гардероба.

А в ту пору носили их редко, и в Англии, к примеру, чаще, чем во Франции. Выглядели они довольно нелепо с современной точки зрения – две отдельные штанины, соединявшиеся поясом. Сохранилась забавная история – правда, забавной она может показаться нам, а вот ее записавшая дама-мемуаристка в 1820 году, можно сказать, серьезно пострадала: «Это самая уродливая вещь, которая мне встречалась! Никогда больше их не надену. Пришлось волочить подол платья по грязи из опасения, что кто-нибудь может их увидеть. И моя лучшая пара из канифаса, отделанная швейцарским кружевом, теперь бесполезна – я потеряла одну штанину, и сочла, что будет неприлично наклониться и поднять ее, и я так и ушла, оставив ее валяться на улице. А ведь кружево стоило шесть шиллингов за ярд!»

Но вернемся к Ростовым. «Обуты уже были шелковые ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками». Чулки вплоть до XX века, даже самые тонкие, были непрозрачными. Цвета могли быть самыми разными, в зависимости от наряда, и вышивка могла быть в тон, а могла быть и контрастной (например, желтые чулки с голубыми узорами). Но к бальным платьям обычно надевали чулки белые, и нередко, как в данном случае, – ажурные. А упомянутые башмаки больше всего напоминали современные балетки. Или даже пуанты балерин! Узкие, без каблука, плотно обхватывавшие стопу и с лентами, которые удерживали туфельку на ноге.

И, наконец, самое главное. Платье! «Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что-то обдувая и потряхивая, выказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала». Судя по сохранившимся описаниям в художественной литературе, мемуарах и модных журналах, дымка, по всей видимости, была разновидностью газа, тончайшей прозрачной или полупрозрачной тканью. Так что, разумеется, платье из дымки непременно должно было быть на чехле. У Наташи и Сони именно такие платья – белая дымка поверх розового шелка. В одном романе Лескова, помнится, описан маскарадный костюм: «Люба была одета Зарею: на ней был легкий эфирный хитон из расцвеченной красками в тень дымки».

Бальные платья обычно шили из легких тканей – ведь в них предстояло танцевать, то есть много и активно двигаться. Однако на графине платье из бархата, достаточно плотной и тяжелой ткани. Что ж, она, в силу своего возраста и положения – мать семейства – отправляется на бал вовсе не для того, чтобы танцевать самой, а чтобы вывезти в свет дочь и воспитанницу. Это им, юным девицам на выданье, нужно танцевать и привлекать к себе внимание, а графиня в кругу таких же, как она, матрон посвятит время не танцам, а наблюдениям и разговорам.

Впрочем, все это не означает, что из бархата бальных платьев не шили вовсе – шили, но реже, и в основном для зимних балов. А «наш» бал, заметим, был в декабре. В бархате там появилась, например, Элен Безухова: «Адъютант-распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из-за все убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы».

Заметим, бархатное платье графини – «масака». Это слово обозначало цвет – темно-красный с синеватым отливом, иссиня-малиновый. К слову, этот цвет упоминается и в другом эпизоде романа: «Нет, право, ma bonne amie, это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!»

Графиня – зрелая дама, а вот юным Наташе и Соне пристали цвета светлые. В самом начале XIX века самым модным цветом был белый, и лучшее платье – из тончайшего белого муслина. Без него было просто не обойтись! Но с годами женщин вновь потянуло к более насыщенным цветам, и в описываемый в романе период как раз начала возвращаться мода на них. Однако юные девицы по-прежнему носили светлые оттенки.

Своя роль была и у длины платья. «Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко-поднятой руке все дымковое платье». Бальные платья обычно делали короче вечерних и повседневных, ведь в них предстояло танцевать, так что чересчур длинное платье для бала не годилось. Вот героини и волновались:

«Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.– Ну длинно, так заметаем, в одну минуту заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу».Ну и, наконец, голова: «Волоса должны были быть причесаны à la grecque», по-гречески, что было очень модно в начале XIX века, когда увлечение античностью было буквально повальным.

Прическу можно было украсить нитями жемчуга, диадемой, красивым резным гребнем… А еще надеть тюрбан, берет или ток. «Ток», «тока» – шапочка без полей, которая могла быть как повседневной, так и нарядной – вечерней или бальной. Такие головные уборы варьировались в зависимости от моды, но принцип (отсутствие полей) оставался неизменным. Токи возникли еще в XVI веке, и носили их поначалу мужчины, а затем и женщины их позаимствовали, и носили, надо сказать, с еще большим шиком:«Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?– Только току приколоть.– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!<…>Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку». А пытаясь сдвинуть матери току «больше набок», Наташа, рванувшись к ней, и повредит платье, так что придется зашивать. Красота требует жертв.

Но все готово. Можно ехать – хотя поначалу нужно забрать Марью Игнатьевну, наставницу Ростовых в мире высшего света: «Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но так же было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, так же старательно промыто за ушами, и даже так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых. Ростовы похвалили ее вкус и туалет и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали».

А вы поедете на бал?