Как же вы без меня, мои сыночки?!

Полина Борисовна работает в министерстве. Женщина она умная, образованная, самостоятельная. Все привыкла решать сама. С самого первого дня замужества. А может, — и раньше. Когда-то красивое женское лицо с годами приобрело мужские черты — печать чрезмерной самостоятельности. Губы — крепко сжаты, между бровями — твердая, ничем неизгладимая, упрямая складка. Даже в походке, в жестах, в речи почти не осталось женственности. Она — хозяин своей жизни. Она — хозяин жизни и своих сыновей, и своих внуков, и своих невесток.

Какую же силу надо иметь, чтобы нести на себе столько жизней! А если взять и отбросить все сентиментальности и рассуждения о материнском долге и сказать откровенно, то фраза может стать совсем другой: «Какую же силу надо иметь, чтобы взять в свой кулак столько жизней!».

Полина Борисовна прожила с мужем немало лет, но потом они расстались. Причина, как обычно, банальная — стал пить. Осталась с тремя сыновьями Колей, Романом и Ваней. Сейчас им соответственно 36, 32 и 26 лет. Все трое женаты. Все трое живут в квартире матери. Все трое не работают. Все трое выпивают. Иногда очень крепко.

Полина Борисовна рассказывает горькую историю своей жизни, и ни один нерв не дрогнет на лице. Она действительно мужественная женщина.

— Коля был женат дважды. Первая жена оказалась такой, что передать невозможно. С таким характером… Но уверовали мы с ней в один день. Ее сынишка, а мой внук, двух лет отроду, как всегда утром пришел на кухню: «Ба, хочу есть!». «Подожди, милый, подожди, сейчас», — сказала я, помешивая овсянку. На стол поставила большой чайник (только что заварила крутым кипятком) для всей семьи. Мишенька вертелся возле стола, не уходил, все время что-то лепетал. И вдруг он замолчал. Я повернулась к внуку и потеряла дар речи. Он стоял, облитый кипятком, и молчал. Глаза сразу превратились в две узенькие щелочки. Я поняла, что у него шок. На мой крик выбежали невестка и сын. Они обезумели и стали кричать. Я поняла, что мне самой нужно брать ситуацию в свои руки. Я быстро набрала номер. А сама упала на колени и стала молиться: «Господи, если Ты есть… А Ты есть, так многие говорят, если Ты есть, исцели моего Мишеньку, я сделаю для Тебя все!». Через 20 минут приехала скорая. Молчащего до сих пор Мишеньку аккуратно завернули в одеялко и понесли в скорую. Все молчали. Приехали в больницу, все боялись смотреть на малыша. Вышел врач, взял на руки ребенка, стал осматривать. «Вы что — смеетесь? Зачем меня вызвали? Что с ребенком?». «Ожог», — ответил врач скорой. «Какой ожог? Посмотри на него!» — врач поднес ребенка к дежурному. Тот посмотрел и глазам своим не поверил: кожа малыша была чистой, гладкой и розовенькой; даже блестела. Теперь все взрослые были в шоке. «Да я видел его полчаса назад, он был в ужасном состоянии!» — оправдывался врач скорой. «Я не знаю, что произошло!».

Полина Борисовна знала, что произошло. Она рассказала о своей молитве невестке. И они обе уверовали в один день. Стали ходить в храм, молиться, ездить по монастырям. И, как подобает, искали прозорливых старцев…

Казалось бы, тишь и благодать должны были поселиться в этой семье. Но тишь и благодать поселяются там, где живут божественные законы, где живет любовь. Любовь не та, в объятиях которой можно задохнуться, а та, которая дает человеку свободно, полной грудью дышать и главное — развиваться.

Не заметила Полина Борисовна, как потихоньку стала разваливаться их большая дружная семья. Младшие подросли и быстро стали взрослыми парнями. И образовалось в одном доме четыре семьи. У старшего не ладилось с первой невесткой. Однажды привел Коля девушку. «Мам, можно Лариса переночует у нас?».

Лариса переночевала, и семья первого сына потихоньку развалилась. Двое внуков остались от этого брака, и Полина Борисовна взяла их к себе. «Ну как же невестка сможет их воспитывать? Я ей не доверяю. Хоть и ездит по монастырям, а все равно бестолковая…».

Роман тоже женился и… остался в мамином доме. На столе появилось больше приборов, кастрюли стали побольше, но маме это нравилось — какая большая у нее семья! И за всех она в ответе! Правда, пришлось искать еще одну работу, так как ни первый, ни второй, ни третий сын на работу не спешили.

На мой вопрос, почему не пошли работать, Полина Борисовна повысила голос: «Нет нормальной работы для москвича. Понимаете?!! Нет!».

Младший, правда, попробовал работать, некоторое время перевозил грузы, затем в сердцах сказал: «Мало платят! Лучше дома сидеть. Ты у нас, мама, сильная, заработаешь. Правда? Смотри, ведь у тебя внуки маленькие, они кушать хотят…».

Полина Борисовна после работы бежала домой, конечно же, с тяжелыми сумками (как без них? да и кто их принесет в дом, как не она?) Быстро готовила еду, а в ванной за день набиралось довольно много белья — обеих невесток, трех сыночков и, конечно же, внучковское! Дети ужинали, шли смотреть телевизор, а Полина Борисовна с упоением стирала, стирала, стирала. До двух, трех часов ночи. Если хватало сил, она гладила то, что было постирано вчера. Смотрела на часы и с ужасом видела, что спать ей опять придется всего-то пару часиков. Ведь утром надо готовить завтрак, кормить детей и внуков.

Полина Борисовна научилась спать с открытыми глазами. На совещаниях она мгновенно и непроизвольно засыпала, и лишь близкие товарищи жалели ее, зная, какую она несет нагрузку, в конце совещания осторожно и бережно будили сотрудницу.

Так шли дни за днями, месяцы за месяцами. Младшему, Ванечке, понравилась одноклассница, Галочка. Долго встречались. Мама заметила, что сын утаивает от нее что-то, как-то изменился.

«Ванечка, что у тебя с Галей?». «Мама, мы с ней живем как муж с женой», — просто ответил сын. «Как же так, Ванечка?!» — воскликнула мать. «Вам же надо учиться, заканчивать школу, а затем в институт…». «Мама, оставь это все, я люблю Галю и женюсь на ней», — твердо ответил сын и ушел. Матери было нечего сказать. Ее кудрявая голова стала совсем седой. Она забыла обо всем. Она забыла о том, что можно просто посидеть на лавочке, покормить голубей, посмотреть на голубое небо и порадоваться от того, что идет теплый грибной дождь. Работа, магазины, стирка, совещания, проекты, плита, тряпки, тарелки — все это превратилось в огромное колесо. Внутри она — как белка. И не остановиться.

У Ванечки выпускной, они плывут на пароходе, музыка, танцы. Ванечка знакомится с Ирочкой, красивой умной девочкой.

«Она мне больше понравилась. Во-первых, она русская, православная. А Галя башкирка, мусульманка, вряд ли станет православной. Ирочка уже училась на первом курсе престижного вуза. По всем параметрам она подходила Ванечке», — тихо вздыхает Полина Борисовна.

И Ванечка стал жить с Ирочкой. На радость маме. Она ждала, что они поженятся, и хоть одна невестка будет нормальной, умной, работящей. «Но все же, мне хотелось, чтобы они пару лет повстречались, а потом уже женились. Ведь Ванечка совсем молодой. Какой из него муж, отец?», — тихо вздыхая, повествовала Полина Борисовна. Но не получилось встречаться Ванечке с Ирочкой. Однажды пришла Галя и сказала Полине Борисовне, что ждет от Ванечки ребеночка. Классический случай или даже сюжет для фильма.

Полина Борисовна женщина верующая, интеллигентная, порядочная. Она, конечно, жалеет Галю и вечером с сыном, пришедшим со свидания с Ирочкой, происходит разговор.

«Ты должен жениться на Гале!» — заявляет мать сыну. «Я не хочу жениться на Гале, я ее больше не люблю!» — кричит сын и убегает из дому. Под утро Ванечка приходит пьяный. И начались пьянки за пьянками. А Галя приходит. А Полина Борисовна пытается достучаться до сына. И так продолжается до тех пор, пока не пришло время появиться на свет ребеночку.

Полина Борисовна все-таки достучалась. Ванечка с Галей пошли в загс. Ребеночек родился раньше срока. И сразу же стал болеть. Мир, в который он пришел, оказался очень неприветливым. Мама все время куда-то уходит, плачет, а папа сказал: «Я не хочу его видеть! Он не мой сын! Я не люблю его!».

«Ты, ты люби его, корми его, ухаживай за ним!!!» — крикнул он матери и ушел. Он ушел к своему другу, который ему в отцы годится. Он пропадает у него и днями, и ночами. Они перебирают какие-то железки в перерывах между выпитыми бутылками. Домой Ванечка приходит, еле волоча ноги. Но только не от работы, а от выпитых стаканов.

Полина Борисовна работает по-прежнему на нескольких работах. Она по-прежнему стирает и готовит на четыре семьи. Она ютится за занавесочкой, потому что полноценной комнаты ей не хватает. Сыновья по-прежнему несут ей свои носки: «Мам, постирай! А то одеть нечего!». А невестки закатывают истерики, если утром не находят памперсов для своих деточек.

«Полина Борисовна! Мне сегодня нести ребенка на УЗИ. Дайте денег!» — говорит Галя.

«Мама! Наденьке нужен спортивный костюм!» — говорит матери средний сын Роман.

«Ма, уже все по нескольку раз мобильники поменяли, а у меня все тот же!» — это «младшенький», Ванюша.

А Полина Борисовна как капитан большого корабля стоит на палубе, смотрит и порой не знает, что делать. И корабль ее уж очень-то напоминает тот самый большой и комфортабельный, самый надежный из кораблей, который в прошлом веке разбился об айсберг. В большом корабле Полины Борисовны уже давно пробоина, и он потихоньку идет ко дну. Она давно стала это все замечать. Ей тяжело стоять и смотреть вперед. Ведь корабль уже давно никуда не идет. Больно капитану, когда корабль тонет. И тяжело в это поверить. И тяжело это принять. Музыка еще играет и создается впечатление, что ничего не происходит. А шлюпки? Есть ли они? И хватит ли мудрости и разумения пассажирам этого огромного корабля сесть в шлюпки, не столкнув друг друга за борт?

«Они когда ссорятся, то грозят друг друга убить», — это Полина Борисовна рассказывает о сыновьях.

«Я не знаю, что мне делать, — устало и обречено говорит женщина. — Посоветуйте, пожалуйста».

«Ну, во-первых, дети должны наконец-то обрести самостоятельность, найти работу, начать самих себя обеспечивать…» — это я открываю рот.

И тут начинается самое интересное.

«Да вы что? Я же говорила, что нормальной работы нет. Везде очень мало платят…» — это Полина Борисовна.

«Так все же лучше хоть что-то, чем вообще ничего», — изрекаю я «философскую» фразу.

«Нет уж, лучше подождать хорошей работы», — говорит заботливая мать.

«Внуков бы первого сына отдать родной матери», — продолжаю я. — «Она отвечает за детей перед Богом».

— Так она мне не даст видеться с ними. Она и так сказала: «Заберу детей, если не будете мне деньги давать и не будете их кормить!» — горестно возражает мне Полина Борисовна.

«То есть Вы покупаете себе внуков за деньги?» — спрашиваю я.

«Нет, у нас просто такой с невесткой уговор», — отвечает женщина.

«Ну а как тогда решить жилищный вопрос? Ведь это просто немыслимо — четыре семьи в одной такой маленькой квартире! Вам надо всем расстаться и встречаться большой дружной семьей на Рождество, на Пасху, на дни рождения, да на дни ангелов. Представляете, как они будут рады прийти к Вам, принести цветы и пирог собственного приготовления?! Это будет настоящий праздник для всех, а как они будут уважать и любить Вас…» — делаю я последнюю попытку, пытаясь убедить Полину Борисовну.

«Но мои сыночки не могут жить с тещами. Там очень плохие условия. Их могут и обидеть. И кто же будет за ними ухаживать? Галочка вообще ничего не умеет. Ни поесть приготовить, ни постирать…», — возражает мне Полина Борисовна.

«Полина Борисовна, я, увы, не вижу другого выхода. Вы ведь спрашивали моего совета. И хотя говорят, что умные люди советов не дают, я все же Вам сказала, каким я вижу выход из сложившейся ситуации».

«Вам хорошо говорить. Ваш сын далеко, и Вы не так печетесь о нем, как я…», — сказала Полина Борисовна, но, увидев мои глаза, осеклась.

«Простите, я не хотела Вас обидеть», — извинилась она.

«Я и не обиделась. Может быть, я не такая заботливая мать. Я, знаете, с болью отдирала свои любящие руки от сына. Знаете, Полина Борисовна, он так благодарит меня за то, что я отпустила его, дала ему свободу. А мне так хотелось его обнять и никуда, никуда не отпускать! Но я всегда помню слова моих мудрых наставников: «Настоящая любовь дает другому свободу, настоящая любовь дает другому развитие, настоящая любовь, в конце концов, передает другому ответственность за свою жизнь». И я стараюсь, Полина Борисовна, учиться настоящей любви», — заканчиваю я, глядя ей в глаза, — «И Вам желаю того же».

В это время, пока мы разговаривали, в комнату зашел младшенький, Ванечка.

«Ваня! Возьми чистые носки и быстро переоденься. Скоро на вокзал. А те носки положи в пакет, дома постираю».

«Ну, мам, уже времени мало, некогда…» — сказал Ваня.

«Я что тебе сказала?! Быстро переодевайся! Мне что, в поезде краснеть за тебя?».

Двадцатишестилетний отрок и отец семейства, ворча, взял пакет с носками, уныло и послушно побрел переодеваться.

Жизнь текла по накатанным рельсам.

«Знаете, а я знаю, что сделаю. Я приеду и скажу им, что если они не будут меня слушаться, то я уйду от них!» — вот так «грозно», по-детски решила Полина Борисовна.

Ну что тут скажешь? Самое главное, читатель, я рассказала вам. История на самом деле очень грустная… Я верю, что в одну из бессонных ночей Полина Борисовна присядет на краешек ванны, полной белья, задумается и сделает правильный вывод. И эта ванна с бельем сыновей, невесток и внуков будет последней. В следующий раз они будут стирать сами, по отдельности. И в один прекрасный день Полина Борисовна останется одна, вспомнит тот день обращения к Богу, когда она обещала сделать все, что Он ни попросит. Она отпустит своих сыновей. Она помолится Господу своему и в Его слове найдет ответы на все свои вопросы.

А дети, все три сына, приступят к строительству своей семьи, со своими женами и детьми будут строить свою жизнь. И искать свои ответы на свои вопросы.

Рассказ Александры Гаврилюк
Из книги: Игумен Евмений «Аномалии родительской любви», — Изд-во: Свет Православия, 2006 г.