История одного семейного кризиса

Есть ситуации, о которых совершенно не хочется вспоминать, – настолько невыносима та боль, с которой они сопряжены. Но если представить свою судьбу без них, то понимаешь, как много полезных уроков было усвоено. Не случись мне пережить эту историю, я боюсь представить, что бы это была за жизнь…

Сейчас, когда рядом две замечательные дочурки, а муж говорит то, что обычно произносят любящие мужчины перед свадьбой, я, конечно же, не ворошу прошлое. Даже иногда кажется, что я «всё» забыла. Порой я удивляюсь этому феномену: как можно жить так, будто «ничего не было», ведь  я такой человек, который любит анализировать, перебирать, делать выводы, ставить оценки. Или была таким человеком? Жизнь нас сильно меняет, только понимаем мы это не сразу.

Наша с мужем история началась красиво и развивалась как в кино: быстрое интуитивное узнавание друг друга, искреннее совпадение взглядов, восторженные оценки душевных качеств, стихи, цветы, самые нежные признания. Все было каким-то особенным, даже весна в тот год началась намного раньше и была удивительно теплой.

Но самым необычным было принятие моего тогда еще ухажёра моей семьей, которая обычно высказывала множество замечаний в адрес молодых людей, демонстрировавших мне своё внимание. Даже духовник хорошо отнесся к моему выбору, и в итоге у меня было все, что полагалось православной невесте:  благословение матери, духовника, совместное участие в таинствах, поездка к св. Петру и Февронии, венчание на Покров, чистота до свадьбы.

Матушка духовника тогда наставляла: «В случае семейных неурядиц надо обращаться к Петру и Февронии». Удивлению моему не было предела – неужели у нас могут быть какие-то неприятности, кризисы, споры? Мы же ТАК любим друг друга, мы же всё сделали правильно, как написано в православных книжках. Теперь только и остаётся, что сохранить то, что есть, да и про это рецепт давно известен: жить церковной жизнью, регулярно посещать богослужения, исповедоваться и причащаться, поститься, молиться – и Бог всё устроит Сам, ведь без Него мы ничего не можем. Надо признавать свою никчёмность и всю свою жизнь передать в Его руки, не раздумывая!

Этой верой я и жила – верой, что Господь не допустит больших ошибок, что «залатает дыры там, где мы не сможем», что доделает там, где не мы не увидели, не доделали, не смогли. В общем, нас, так славно застрахованных соблюдением православных обрядов, не коснется беда. И оттого эта беда была еще более страшной и невозможной для меня.

Помню, как муж передал слова своего дяди о том, что чувства у всех остывают, и добавил: «Но у нас так не будет!»

Через 10 месяцев после свадьбы родилась наша старшая дочь.

Я была в декрете, а у мужа никак не клеилось с заработком. Я переживала, жаловалась на него, обсуждала с ним, какие ошибки он делает, почему у него не получается, буквально разбирала по косточкам и его самого, и его поступки. Из съемной квартиры мы переехали на дачу к родственникам. Как я жалела, что не послушалась своего внутреннего голоса, отговаривающего меня от этого шага! Как же, жена должна слушаться мужа, а он сказал, что поедем (это только теперь я знаю, что семейная жизнь не терпит шаблонного мышления).

Родственники были недовольны тем, как мы смотрим за домом. Они вообще мало чем довольны, но я-то к этому привыкла, а он – нет. Я категорически не хотела рано выходить из декрета, и единственный выход, который мне виделся оптимальным, – это начать мужу зарабатывать столько, чтобы мне не беспокоиться. Вот над этим я и стала работать. А он стал отдаляться. Я – приставать с вопросами, он – позже приходить. Жизнь как будто потеряла для него свои краски.

Мы вернулись жить к моей маме, в чужой для него дом, где ему даже не позволялось комнату, в которой мы жили, называть «нашей». Она была только моей.

Своим поведением, жалобами на него, постоянной «конструктивной критикой» я загнала его в такой угол, где он действительно поверил мне и почувствовал себя никчемным человеком, не способным что-либо изменить. Как-то он обмолвился, что не знает, почему решил, что сможет стать хорошим мужем и отцом.

Я всё ещё не замечала, как разрушаю своими собственными руками и без того хрупкий союз. Да и вся моя семья твердила только о том, что всё на мне держится, что его вклад в семью совершенно мизерный. Их мнение очень отражалось на мне, несмотря на всю мою любовь к нему. Нет ничего хуже для мужа, чем жена, которая совершенно не верит в него.

Но как я могла верить в него, если я не верила в себя? Что может дать человек, который считает всех грешниками, а себя – ничтожеством? Разрушение мира вокруг – это закономерный процесс такого мышления. В самом деле, Христос призвал нас любить ближнего как самого себя, а если ты не умеешь себя любить, то какую любовь ты подаришь другому?

Мне всё казалось, что основная проблема заключается в его недостаточной воцерковлённости, особенно по сравнению со мной. Не в том смысле, что я «святее», нет. Просто у меня есть «механизм защиты», а у него нет: он мне не предъявлял никаких претензий, он винил только себя.

Так мы и жили, каждый в своём аду. Я его упрекала, захлебываясь в этих бесконечных обидах, упрёках, вопросах, пока не пробил час Х. Подруга видела его в компании другой женщины.

Он сообщил мне об этом сам. Я решила, что дальше ждать нечего, надежды больше нет, собрала и демонстративно выставила его вещи на лестничную площадку. Позвонила подруге и объявила, что приняла окончательное решение: нашему браку пришёл конец.

Знаете, принять решение не сложно, куда труднее его воплотить. Человек – это слишком много, это целый огромный мир, с которым ты переплетаешься корнями, и когда ты пытаешься уйти, нужно расплести или разорвать каждый такой корешок, а это дико больно.

На следующее утро я проснулась и осознала, что никогда больше, открыв утром глаза, я не увижу рядом его на его подушке: она была пуста. Я еще надеялась, что когда он будет забирать вещи с площадки, он придет, раскается, попросит прощение… Но он всё сделал с совершенно непонятным для меня видом, не сказав ничего. Ему было настолько не комфортно со мной в моем доме, что легче было признать себя самым ужасным человеком и уйти из моей жизни, оставив мне шанс построить ее заново.

Через несколько дней я поняла, что без него мне хуже, чем с ним. Несмотря на всю боль, которую мне причиняло его жестокосердие, его бесчувственность, лживость и лицемерие, я не хотела его терять. Мне казалось, что он мне как брат, что он болен, и я не хочу его бросать в этой болезни.

Шок от происходящего не давал мне молиться: я все еще не могла поверить, что это происходит со мной в моей волшебной истории любви, что благодать венчания нас ни от чего не спасла, что это один и тот же человек, который еще полтора года назад писал стихи и такие искренние признания, что захватывало дух. И это были не просто слова: он не из тех, кто умеет красиво говорить. Каждое его слово было пронизано смыслом. И тут я не могла связать одно с другим: как в одном человеке может уживаться и то, и это?

Современность лишает нас  бумажной переписки, все происходит в смс, электронной почте, скайпе, поэтому я переписала все его сообщения и стихи в вордовский файл, как будто заранее знала, что они могут пригодиться. И это очень помогло мне – я перечитала и поняла, что его слова были правдой. Но этого бы не случилось, если бы не слова митрополита Антония:

«Человек начинает любить другого, потому что вдруг, неожиданно для себя самого, видит в нем что-то, чего он раньше никогда не видел. Бывает: молодые люди, девушки принадлежат к какому-то общему кругу, живут бок о бок, работают вместе, принимают участие в общественной жизни. И вдруг тот, кто до сих пор никем не был замечен, делается центром интереса для одного из этого круга; в какой-то момент один человек другого увидел не только глазами, но каким-то проникновением сердца и ума. И этот человек, который был просто одним из многих, вдруг делается единственным. Человек тогда предстает с новой красотой, новой глубиной, новой значительностью. Такое видение может длиться годами, может продолжаться всю жизнь. Но порой, по прошествии какого-то времени, это видение тускнеет (как бывает, когда солнце отойдет от окна и вдруг сияние этого окна тускнеет). И вот в этот момент вступает вера. Вера вот в каком смысле: вера как уверенность, что то, что было когда-то увидено, а теперь стало невидимым — достоверно, несомненно». (Таинство Брака)

И я верила, верила, что то прекрасное, что я когда-то увидела в муже, есть в нем до сих пор, что это не ошибка, не обман, не попытка убежать от столкновения с действительностью. Правдой была наша любовь, пусть даже замученная, заброшенная, почти убитая. Любовь не как чувство, а как состояние, как некая общность между нами.

И вот эта вера, это ощущение того, что муж стал мне родным, не дали мне довести мое решение до конца. Напротив, я стала искать, что мне делать, как исправить свои ошибки, в чем они, как восстановить то, что я разрушила.

Я читала всевозможные статьи и книги, мучила вопросами духовника, да и вообще всех окружающих (вот уж когда узнаешь, кто тебе на самом деле друг), и наконец-то осознала, что я была действительно неправа. Не просто как факт, а как внутреннее желание измениться. Я обратилась к психотерапевту, у которой смогла получить только 2 консультации, но именно она мне сказала то, что явилось ключом к разгадке всей ситуации: «Он слишком живой для этого».

Я привыкла жить в рамках, в угнетении, в размеренности, в ожидании худшего, в критике, осуждении, расчетах, без надежды…

Мой муж слишком живой для этого.

Я была мертва. Я не жила, я не умела жить  – когда-то давно я отказалась от этой возможности, полагая, что засунув себя за забор нудных правил, обычаев, обрядов и одобрения семьи, я буду в безопасности. Он не такой.

Сейчас я могу сказать, что это эта ситуация перевернула мой взгляд на свою жизнь, и благодаря происшедшему я могу увидеть мир во всей его полноте, и не будь у меня этого мучительного опыта, я бы никогда не вышла на встречу истинной жизни.

С каждым днем уверенность в том, что наша семья не умерла, несмотря ни на что крепла во мне. И тем труднее мне было видеть его нежелание приближаться ко мне, его неуверенность в том, стоит ли пробовать снова. Он вдруг сказал, что хочет уехать куда-нибудь далеко.

О происходящем узнала свекровь. Она позвала его к себе для разговора, а потом с ужасом сказала мне, что она его не узнаёт, что никогда не видела его таким. Она пыталась сохранить наш брак и сказала, что возьмет меня с ребенком жить к себе.

Моя подруга предположила, что дело может быть даже в какой-то магии, потому посоветовала писать о нем сорокоусты во все монастыри, что я и делала. Письмо каждый день – это была моя работа. Это то, что держало меня на плаву. А как же было хорошо, если приходили ответы! Как много, оказывается, в России монастырей!

Но ничего не менялось. Не знаю, правильно ли я себя вела, я ничего не оценивала, я говорила, что думаю, я просила, я плакала, когда он говорил «нет». Нет, я не унижалась, не требовала, но просила дать нам шанс. Я старалась не навязываться, лишний раз не звонить, и было очень больно от того, что он не звонил. А я так хотела с ним поговорить, услышать его голос!

А 9 мая он принял решение попробовать ещё раз и вернулся в семью. Теперь это для меня не только день победы в Великой войне, это и день победы в войне за мою семью.

Уже потом он скажет, что очень благодарен мне за эту борьбу и неравнодушие, что не отвернулась и не ушла, и что он с ужасом думает, что было бы, если бы я не выстояла тогда, что он не представляет своей жизни без меня…

И эти слова будут звучать с новой силой, хотя, конечно, доля сомнения иногда посещает меня. Но я знаю, что все это не просто слова и не просто история. Это опыт, который научил меня очень многому: тому, что нет плохих и хороших людей, тому, что каждый человек может совершить хороший и плохой поступок, но это не сделает его самого плохим или хорошим.

Именно этому я учу своих детей. Именно это помогает мне понимать своих родных в самых разных житейских ситуациях, прощать тех, кто причинил мне самую большую боль, простить и не отвернуться, сказав: «О, теперь-то я знаю, что ты за человек!» Нет, я не выношу окончательных приговоров и продолжаю верить, что каждый человек прекрасен и может совершить самое чудесное в жизни, что-то, чего я даже не смогу представить.

Этот опыт научил меня признавать свои ошибки, находить и исправлять их. Хотя до сих пор я их совершаю, но я знаю, что если я хочу найти корень проблемы, то рано или поздно я его увижу. Главное – искать.

Теперь я знаю, что не Бог мне посылает что-то пережить: я сама ставлю себя в какую-то ситуацию, а Бог мне помогает ее перенести. Это понимание помогает мне не винить Его и взять ответственность на себя: в этом проявляется моя свобода – свобода совершить что-то и отвечать за это. И это значит, что выбор есть всегда.

И наконец, мой опыт научил меня не оценивать отношения критерием «любит – не любит». Любовь – это таинство, это состояние, это слишком трудно, чтобы увидеть, что же происходит между людьми на самом деле. Своим подругам я советую другую меру: хочешь быть с человеком или нет.

Ну и, пожалуй, самое главное, чему я научилась  – отношения нельзя выстраивать по шаблону, нельзя чем-то «оберечься». Единственное, что может помочь – быть искренним с самим собой и делать то, что говорит твое сердце, пусть даже вопреки общественному мнению, позиции близких, логике ума и торжества справедливости.