История о романе… с работой

Работа, работа,
Перейди на Федота,
С Федота на брата,
Ну, а мне — зарплата.
(Современный заговор).

Подарили мне тут планшет. Штука, безусловно, полезная, как стало ясно на третий день, когда я более-менее выучила нужные кнопочки. Если бы не одно мировоззренческое «но»…

Всласть настоявшись в своё время в пробках (по-другому в час пик из моего района не уедешь), работу я в конце концов нашла себе удалённую — так, чтоб заниматься служебными делами прямо из дома. И вроде бы, как говорится, «фрилансер доезжает до работы на велотренажёре» — живи и радуйся. Не тут-то было.

Оказалось, что работа, лежащая в компьютере (в двух метрах от дивана), имеет тенденцию заполонять всё время. То есть вообще всё, без остатка. Так что теперь меня вечно нет — я работаю. А замечательный планшет, протянувший Интернет прямо под одеяло, довёл эту ситуацию до логического завершения — работать я теперь могу и там. Но вот тут почему-то подумалось, что это не очень правильно.

По ходу дела возникли ещё несколько интересных мыслей о том, как изменились жизнь и работа за последние лет тридцать. Ведь именно на бытность моего поколения в этой области выпали такие понятийные сдвиги, что впору вспомнить пословицу «врагу не пожелаю жить во время перемен» (от авторства которой китайцы, к слову, яростно открещиваются).

***

Итак, во времена моего детства с работой всё было более-менее ясно. Она была двух родов — «престижная» и «непрестижная». Причём граница между этими двумя понятиями, которую очень хорошо чувствовали старшие родственники, для меня, честно говоря, до сих пор остаётся загадкой.

И правда, зарплаты в те времена были везде примерно одинаковые, так что речь, скорее всего, шла о каких-то иных косвенных способах поощрения вроде хороших командировок, продуктовых заказов или возможности, например, со временем получить от работы дачу. Ну, и, разумеется, о превосходстве бумажного труда над физическим.

Впрочем, о дачах вслух никто не рассуждал, все каким-то образом и так знали, что Нархоз, куда собиралась поступать одна из моих одноклассниц, — это очень престижно, а филфак — так себе, но лучше ПТУ.

Сейчас прежние представления о престижности ещё порой дают о себе знать, но так, что не знаешь, смеяться или плакать. Удивительно, но до сих пор встречаются люди, годами безнадёжно чающие, что на них вот-вот упадёт зарплата со множеством нулей за одно то, что они в своё время окончили юрфак МГУ.

Уж не знаю, почему именно юрфак сподобился стать такой притчей во языцех, но подобные граждане всё ещё существуют, и огромное, явно в разы больше нужного, количество юристов в стране, а также дополнительная подготовка, всякие нотариальные и судебные практики их не интересуют.

***

А сколько замечательных понятий и званий исчезло из нашей жизни за какие-то полтора десятка лет! Помните чудесное — «ветеран труда»? Согласитесь, сейчас и не всякому школьнику уже объяснишь, что человека хвалили и чествовали за одно то, что «он отдал родному предприятию двадцать лет».

Теперь подобные «романы с работой» если и бывают, то на каких-то более меркантильных условиях. И ведь вдуматься же: кошмар и ужас — просидеть на одном месте двадцать лет! Рассуждения Ивана Ефремова о том, что новую профессию стоит получать раз в пять лет, впрочем, тоже были, но их вряд ли кто-то принимал в расчёт: фантаст — он и есть фантаст.

Кстати, помню, именно с такой традиционной колокольни со мной попыталась общаться моя первая работодательница. Когда месяца через полтора, глянув на по-прежнему кошмарно неудобное расписание, я написала заявление об уходе из частной школы, директриса попробовала пристыдить бывшую девочку-отличницу: «Ты — бегунок. Так не делают».

Но уже тогда я выслушала её, просто улыбнувшись: зарплату своим учителям она платила по серой схеме, но при этом не знала, что трудовых книжек у меня — две. На дворе был 97-й год, по старым правилам из нас не играл никто.

***

Правда, заодно с прежними схемами ушло и время готовых ответов.

Например, скажите честно, кто из вас помнит, какая специальность записана у него в первом дипломе? Я помню, да — отчасти потому, что приходилось очень часто объяснять, чем отличается от неё то, чем я занимаюсь по жизни.

Отличается одно, второе, третье, и чем дальше, тем больше. И жизнь — это совсем не так, как в детском стихе про «выбирай себе, дружок, один какой-нибудь кружок». А кто бы знал, правда?

А если бы вам тогда же рассказали, что одним из ключевых моментов резюме будет вопрос: «На какой уровень зарплаты вы претендуете?» Никто не спорит, зарабатывать наши родители умели: «халтурами», частными заказами, уроками, бесконечными совместительствами, иногда оформленными на друзей и знакомых. Но вот так, в лоб? Да это же неприлично!

К счастью, и за это я очень благодарна своим родителям, для них никогда не существовало ещё одного постулата советских времён — «государство нам должно». В конце 90-х, я помню, на этом многие жестоко ломались. Наверное, если ты прожил большую часть жизни, и тебя все время старательно уверяли: «Ты уважаемый, важный и нужный», — поверить в то, что государство развернулось и, не помахав ручкой, ушло решать свои проблемы, действительно сложно.

Впрочем, это уже какой-то иной роман получается — роман с государством. А с ним у меня вообще-то просто: я его стараюсь не сильно беспокоить, но при этом и не особо на него надеяться. Давайте к работе вернёмся.

Вы могли себе представить двадцать лет назад, чтобы оплата за примерно одинаковый круг обязанностей в разных местах различалась в разы? А люди, которых с детства учили «делать бизнес» — неважно, в какой именно области? Просто умение «вести бизнес», то есть доводить свои идеи до коммерческого оформления и продвижения на рынок. Да нет, что вы! Брать деньги за свою работу — это вообще стыдно.

Многие годы все были уверены, что работа — это с девяти до пяти, что на нее «ходят». А уж сформулировать для себя: «В своей деятельности я хочу то-то, но за это готов потерпеть то-то» — для многих до сих пор вещь непосильная. Причём слом, как правило, случается в самом начале фразы — «я хочу». Чего хочу? Что могу-умею?

***

Нет сомнения, отношения человека с работой в последние годы стали свободнее (хотя бы в силу отмены статьи «тунеядство», ха-ха), однако и мера ответственности стала выше. Раньше при устройстве на новое место никакому отделу кадров и в голову не пришло б сказать: «А покажи-ка ты, мил человек, резюме. Приложи образцы работ. Поглядим, проектами какой тематики ты занимался прежде, да и широтой твоих социальных контактов поинтересуемся».

В прежние времена «социальные контакты» назывались «знакомствами», и иметь их было принято куда меньше «базы».

Но шутки шутками, а ответственность действительно стала выше. И одно дело «я выйду в субботу, мы доделаем проект», а другое — когда ты сам себе и проект, и предприниматель, и волк, и ноги.

И вот тут границы между «хочу» и «могу» поди найди — то ли трудности временны и надо просто потерпеть, то ли ты действительно взвалил на себя непосильную ношу. И что конкретно в ней непосильно — сама ноша или твоё к ней отношение — «я устану, и небо упадёт».

И поди разберись, что конкретно гонит тебя к новым карьерным высотам или к освоению новой, седьмой, профессии — необходимость, твоё творческое предназначение или тщеславие? И шило в известном месте как основа натуры — хорошо это или плохо? А когда вся жизнь — работа — это правильно? А как сказать «я устал», если от тебя, не дай Бог, зависят люди?

А что ты должен обеспечить семье, в первую очередь — материальный достаток или себя — свои силы, эмоции и время? А «достаток» — это сколько? И заодно уж — сколько накоплений надо иметь, чтобы в наше время, когда на «прожиточный минимум» не очень-то и проживешь, не считаться легкомысленным?

А если в одно прекрасное утро человек проснулся и сказал себе: «Мне надоело все время жить вот в этом городе, и вон тот фонарный столб на повороте к родной конторе я видеть тоже не могу. Я хочу увидеть мир, и я на это заработаю». А потом планомерно порушил все «с девяти до пяти», все привычки и половину знакомств, которые были в его жизни, — кто он: сумасшедший авантюрист, легкомысленный романтик или так оно, в принципе, и надо?

***

Вон сколько нарисовалось у нас вопросов. И универсального ответа на них — нет. Что ж, похоже, отношения человека с работой и впрямь напоминают роман — когда и жалуешься на кого-то, и жить без него не можешь.

И вот сижу я в руках со своим волшебным планшетом. Сверху на одеяле мирно спит кошка. А я — работаю. Похоже, это неизлечимо.