История любви

Преамбула от Юлии-Маргариты Поляк: «Год с лишним назад я попросила свою подругу Анну, молодую маму, сыну которой как раз исполнилось полтора года, рассказать мне в доступной форме о том, как изменило ее жизнь материнство. Под доступной формой мы обе понимали статью, так как вместе оканчивали журфак.

Подруга к тому моменту уже несколько лет жила во Франции с мужем, но как-то так сложилось, что вокруг меня никаких младенцев не наблюдалось, рожать никто не спешил, и она оказалась чуть ли не единственной, кто мог просветить меня в этом вопросе. И она написала для меня текст – чуть более личный, чем обычная статья для женского журнала. Это личное письмо, но ведь «Матроны.РУ» не типичный целлулоидный глянец, а живой дышащий организм, и тексты здесь публикуются не самые тривиальные. И отнюдь не обезличенные.

Так что когда в нашем консервативном журнале все чаще стала звучать тема материнства и детства, я внезапно вспомнила, что в глубине моей почты хранится текст, в котором о том, каково быть мамой, рассказывается, так сказать, не теоретиком, а практиком. Анна назвала свой опус «Историей любви», и мне показалось весьма уместным оставить этот заголовок: ее рассказ полон этого искреннего чувства.

После того, как я в свое время его прочла, изрядная доля страхов относительно материнства меня оставила. Так что он вполне достоин появиться на «Матронах», так же, как, надеюсь, вскоре появятся здесь и другие увлекательные статьи Анны, которая станет постоянным автором «Матрон». Сразу после того, как родит своего второго малыша, который уже на подходе. Анна, ты обещала мне романтическую историю про какой-то ужасно вонючий французский сыр, так что рожай поскорее!».

Ты попросила меня написать, что такое материнство: какой стала моя жизнь после рождения ребенка, а если точнее, так ли страшен черт, как его малюют. Если честно, я на твоем месте, до беременности и родов, не задумывалась об этом ни разу. Знаешь, в моей голове всегда существовала какая-то устойчивая логическая мыслеформа: если заниматься сексом для человека естественно, то иметь детей тоже, ведь связь здесь наипрямейшая, а что естественно, то прекрасно, думала я, особо не вдаваясь в подробности.

Роды оказали на меня примерно то же психологические воздействие, что и первый секс: «О, я сделала это!» и «Это мое тело?» Только если первый секс принес новые открытия, то роды — величайшее отчуждение от собственного тела. И еще долго, принимая душ, я трогала свои бедра, живот с удивлением – они были как будто не моими. Это, а так же простая биохимия: гормон для выработки молока давит женские гормоны, — свели сексуальную жизнь в моей семье почти на нет. Режим женщины выключился, включился режим матери.

Многие говорят, что материнский инстинкт просыпается, когда тебе на живот кладут маленький комочек счастья. Я не знаю, когда он проснулся у меня, но, думаю, намного позже. То есть, как держать, класть, качать — стало понятно сразу, а вот огромная любовь к конкретному маленькому человечку засияла в сердце отнюдь не в родовом зале. Однако мы быстро узнали друг друга, и я поняла, что человечек мне достался совершенно волшебный.

Правда, ужасно требовательный. Поесть, поспать, прокакаться – это понятно, все дети заняты окормлением своих телесных потребностей и ничем иным, но мой малыш хотел быть постоянно со мной. На деле это означало, что выкроить 20 минут на душ для меня стало уже величайшей удачей и радостью. Первое время обескураживало, что я больше не принадлежу себе, а являюсь придатком кого-то другого, потому что без меня он выжить не может.

Мы сразу поставили с мужем амбициозную цель как можно меньше травмировать маленькое создание теми вещами, которые ему потом понадобится часами отрабатывать с психоаналитиком. То есть, хочет быть на руках, пусть будет, чего бы это нам ни стоило. Я знаю, есть дети, которые могут какое-то время лежать в кроватке, смотреть на крутящихся мишек и радоваться бытию, а потом сидеть и в одиночестве развлекаться игрушками… Но это не моя история. Я мама-йог, хотя йогой не занимаюсь: просто я живу текущим моментом вместе с моим ребенком. До сих пор почти все свое внимание я отдаю ему, а на периферии сознания остаются все прочие дела, которые приходится делать. Так выходит автоматически, ведь сын живет настоящим, и каждый его миг нужно прожить по полной, а мыслить о прошлом, будущем или абстракциями он еще не умеет.

Устраивает ли меня это? Когда я живу и наслаждаюсь каждым моментом — очень. Время течет медленно-медленно, в нем много радости и смеха. С другой стороны, я безумно от этого устаю и периодически сбегаю от собственного ребенка, чтобы просто подумать. Ведь даже с тем, кого очень любишь, тяжело быть постоянно вместе.

Когда-то я прочитала в книге Людмилой Улицкой про семью, которой восхищалась героиня книги, мол, вот у них как естественно было: все жили, наслаждались обществом друг друга, но дети не были единственным смыслом жизни родителей. Я помню, тогда вместе с героиней думала, что вот и у меня будет так же. Дети – это прекрасно, но не единственное, что есть в жизни.

И что теперь стало со всеми этими мыслями?

Наверное, со стороны может показаться, что в результате я полностью сконцентрировалась на сыне. В его присутствии я могу говорить только о нем, наблюдать за ним. Это так. Но внутри я постоянно делаю попытки его отделить. Ведь он личность, и еще какая. Мне многие говорят: ты что! Он же маленький. И я сразу чувствую себя плохой матерью, потому что по характеру я вовсе не наседка, не хочу и не буду полностью растворяться в ребенке.

А еще у меня есть любимый муж, который оказался просто потрясающим папой. Слава Богу, он лишен большинства мужских предрассудков вроде «я всегда должен быть обласкан и ухожен женой», поэтому не страдал от того, что поначалу все мое время пожирал ребенок. Муж научился готовить и в первый месяц после моих родов, кормил всех, лучше, чем я, успокаивал рыдающего младенца, занимался уборкой, и вообще был самым-самым лучшим.

Он до сих самый лучший, но как любой мужчина, не способен думать о мелочах, поэтому маме-жене приходится думать о них за себя, за мужа и за ребенка. Иногда от этого едет крыша, но тогда я вспоминаю, что есть семьи, где восемь детей, а еще, для профилактики, думаю про горящие избы и скачущих коней. По сравнению с этим, у меня не жизнь, а просто малина.

А восторженная влюбленность молодой пары к нам вернулась только спустя год после того, как я родила. Ребенок подрос и физически стал более независимым, а еще я перестала его кормить молоком, все гормоны встали на свои места, и я вспомнила, что я женщина — совершенно такая же, как была до родов. Сейчас мне уже вновь кажется, что иметь детей — это естественно, но с точки зрения собственного комфорта совершенно неразумно.

С другой стороны, не для комфорта мы живем, а дети – это большая и совершенно новая история – история любви.