Исповедь нищеброда

Я — нищеброд. Неприятное слово, резкое. Однако точное. Об этом не принято говорить и писать, это стыдно и неприлично, наоборот, — принято всеми силами, айфонами, фильтрами и соцсетями создавать имидж успешного и состоятельного человека, у которого «все хорошо». Вот фотки из Чехии, вот — Таиланд, а это мы недавно в Финку за продуктами сгоняли…

Одна тонкость: попробуйте позвонить владельцу такого аккаунта и одолжить у него денег. В ответ что будет? Именно. «Денег сейчас нет», «время такое» и т.п. Одна из самых восхитительных причин отказа дать в долг пару тысяч рублей была только что купленная за 250 тысяч шуба.

Если честно, я просто завидую. Тоже так хочу. Очень. И в Чехию, и на юг. И жене шубу «в пол», себе машину большую, а семье квартиру в Пушкине.

Одна проблема, я нищеброд. Чтобы сразу определиться с термином: в моем понимании «нищеброд» — это когда много лет не покупал никакой мебели и бытовой техники (включая настольные лампы), никуда не ездил отдыхать; когда постоянные долги по ЖКХ (и не потому что «забыл» или «времени нет»); когда две тысячи, подаренные родителями жены, — ощутимая помощь семейному бюджету; когда уже нет денег на кредитных картах (в которые давал себе твердое обещание не залезать без крайней нужды) и звонишь знакомым одолжить тысячу на продукты, а у них тоже нет.

Причем у этих — реально нет, потому что они тоже — нищеброды.

И вот тут интересную закономерность я заметил. Те, у кого денег нет, но есть инстаграм с Таиландом и шуба, — неправославные. А вот те, которые и дали бы эту несчастную тысячу, да у самих нет, — православные. В чем тут дело? Лично во мне и конкретно в моем православном окружении, а в других приходах дела обстоят по-другому? Или в том, что миром правит князь тьмы, который злится на нас, детей света, и перекрывает нам кислород? А может, вера во Христа и достаток несовместимы? Может, это сам Господь, готовя нас к Своему Царствию, денег не дает, потому что видит, что с тугим кошельком мы в игольное ушко не пролезем?

Есть у меня один православный знакомый, у которого многодетная семья и которому очень нужны деньги. Это не я придумал, он сам об этом постоянно говорит. Так вот, однажды я хотел перевести ему деньги на карточку. Он сказал, что у него карточки нет, потому что она ему не нужна. Как не нужна, удивился я, вот, я хочу дать тебе деньги, у меня нет наличности, и я технически не могу это сделать?!

Тут я вспомнил свои 11 лет в храме. Была ли у меня такая «карточка», куда Бог мог бы перевести мне деньги? Опа… Во всяком случае, первые годы воцерковления — точно не было. Тогда храм стал для меня отличным местом, чтобы прятаться от Бога. Прятаться от реальности, ответственности, других людей и самого себя. От света, на котором были слишком заметны мои болячки. Я убежал в сумрак храма, со всех сторон обложившись книжками, иконами, молитвословами и акафистами. Я отрастил волосы и спрятался за бородой. Я одевался как чмо — но меня это не беспокоило, наоборот, в этом был подвиг и вызов бессмысленному блеску мишуры погибающего мира… К чему тратить время, внимание и деньги на внешний вид — это ведь не главное. Я отлично себя чувствовал среди таких же, как я, неухоженных и некрасивых людей. Некрасивых — не в смысле особенностей строения тела, черт лица или физических дефектов, нет! Я имею в виду нечесаные волосы, серо-коричневую одежду не по размеру и такое же выражение лица. Я думал, это такой культурный код, в котором зашит суровый и бескомпромиссный выбор между православием и антиперспирантом.

Тогда, 11 лет назад, у меня все было плохо, я остался без денег, друзей, работы и здоровья, зато с долгами, больными детьми и браком на грани развода. Я был на дне. А в храме я сразу нашел объяснение всем своим проблемам! Боль и злоба, обида на весь мир и чувство собственной исключительности — все сразу же встало на свои места. Ну конечно! Миром правит сатана, вот почему у меня ничего не получилось! «Злато – зло», успех, достаток и радость не для меня, блаженны изгнанные, нищие и плачущие! Мои трусость и угодничество оказались «кротостью и смирением», а лень и безответственность — «доверием Богу». Мне очень понравилось «не заботиться и не печься», а особенно — «само приложится». Это так удобно: оставить дома жену с детьми и пойти молиться Богу! Так просто — оправдывать свои неудачи цитатами из святых отцов, так уютно — надеть наушники с лекциями и проповедями, чтобы не слышать того, что творится вокруг. Пусть жена ест капусту (по праздникам — морскую, в ней много йода) — здоровее будет, а дети играют деревянными кубиками, ведь мониторы компьютеров — это окна в ад!

Реально, это очень удобно.

А еще отличная тема — когда другие меня просят что-то сделать бесплатно. Мне это всегда проще, чем зарабатывать деньги или потрудиться дома. Тут я получаю многоуровневую выгоду. Во-первых, поднимаю самооценку и чувствую себя нужным. Во-вторых, нет ответственности: сделал, как смог, и в такие сроки, как получилось. А самое главное — я делаю богоугодное дело, занимаюсь «благотворительностью», «помощью ближнему» или «служением». В общем, спасаюсь. Не то что эти, которые в Бога не верят и деньги зарабатывают. Впрочем, «спаси Господи, я, в отличие от некоторых, не горжусь и никого не осуждаю». А семья… О ней Бог позаботится. Мы ж — лилии… Мы — семья лилий, так что не парьтесь и радуйтесь, и пусть нам сам царь Соломон завидует.

Так прошло несколько лет, пока до меня не стало доходить, что это — нечестно.

Что если я отдал Богу свою жизнь, то она уже мне не принадлежит, и я просто не имею права так беспечно относиться к Хозяйскому добру, так по-цыгански разбазаривать свои ресурсы! Теперь это уже не мое время, не мои тело, лицо, здоровье, таланты и силы!

Я отдал Богу свою жизнь, а Он вручил мне семью и весь мир, чтобы я о них позаботился. И если в этом мире существует такая энергия, как деньги, то мое смирение будет заключаться в том, чтобы принять реальность такой, какая она есть, вместе с материальной средой и товарно-денежными отношениями.

Может быть, стоит набраться мужества и сказать «нет» очередной бесплатной работе и «благотворительности» и сотворить что-нибудь за деньги? Может, стоит иногда пропустить Мариино стояние, постояв это время вместо жены у раковины и плиты? Может быть, пора позаботиться о своем (впрочем, теперь уже Божьем) здоровье, заняться спортом и выступить на соревнованиях, прославляя Бога и Его могущество? Может быть, мне стоит приходить в храм красивым и нарядным? Разве я имею право проявлять неуважение к той красоте, которой меня, как и каждого человека, одарил Сам Бог? Теперь это уже моя ответственность — эту красоту обнаружить, отмыть, отогреть и принести в храм, чтобы благодарить Творца. А потом нести дальше, чтобы те дети Божии, которые пока в стране далече, смогли увидеть в моих глазах Вифлеемский свет и поскорее вернуться домой.

Уверен, мой Вифлеемский свет найдет себе прекрасное выражение не только в сиянии глаз, добром слове, сердечном тепле и молитве, но и в купюре, которую я дам батюшке, и в материальной помощи, которую смогу оказать тем, кто в ней нуждается, и в паре красивых теплых зимних сапог, которые вместо очередного платка получит моя дорогая и любимая жена на Рождество.

В общем, мое новоначальное отношение к материальным ценностям изменилось.

Я стал уважать деньги. Правда, статус пока остался прежним — нищеброд. Уже не такой лютый, как раньше, но тем не менее. Сегодня я учусь этого не стесняться, потому что со своей стороны честно делаю все возможное, чтобы моя семья жила в достатке.

А уж как получится — знает только Бог. Ему виднее, что и когда мне нужно. Возможно, Он так и не благословит меня богатством. Возможно, Он считает, что я и так богат, от слова «Бог», и что достаточно для меня Его благодати — ведь Он уже дал мне любимую и любящую красавицу-жену, троих чудесных детей, здоровье, любимое дело и возможность высыпаться. И если бы передо мной встал выбор — ни один из вышеперечисленных даров я не променял бы ни на какие деньги.

А нищебродство… Боже, если не дашь мне денег, тогда, пожалуйста, дай мне смирение воспринимать их отсутствие как Твое благословение, Твой дар и Твою любовь! Хотя, конечно, очень хочется к морю и большой телевизор…