Чем чувство вины отличается от покаяния?

Вот и Страстная, последние деньки, скоро-скоро Праздников Праздник и Торжество из Торжеств! Но как войти в это торжество, если ты не подготовился, как следует? Главным образом, внутренне не готов — пост закончился, а покаяться так и не вышло. Не говоря уж о том, чтобы начать менять свою жизнь…

В Вербное я решила сходить на исповедь, потому что в Страстную может не получиться. Заодно спросила священника, как быть, если больше до Пасхи на исповедь не попаду. И получила исчерпывающий ответ — заклей рот и до Пасхи не греши. Что ж, в каждой шутке есть доля правды. Когда еще и «упереться», как следует, как не в Страстную? Когда еще так уместно постараться сделать хоть что-нибудь хорошее со своей духовной жизнью?

К тому же, невозможность попасть на исповедь не означает невозможности покаяния, поскольку исповедь — лишь формальная сторона. Собственно, чаще всего, она формальностью и остается, думаю, каждый это знает, каждый осознает в той или иной степени. Настоящее покаяние не зависит от исповеди, от наличия священника рядом и от разрешительных молитв.

Очень часто бывает, что за покаяние мы принимаем совсем не то, что им является. Мы делаем что-то не так в своей жизни постоянно, и если не обладаем совсем уж непомерным тщеславием и самоуверенностью, то прекрасно понимаем это каждый раз. Видим свои промахи, недостатки — и естественным образом испытываем чувство вины. И когда этих «вин» накапливается немалое количество, мы получаем закономерный итог — уныние. Ты ходишь, мучаешься бесконечным чувством вины, в тоске и унынии идешь на исповедь, рассказываешь все, и достойное внимания, и недостойное, ждешь, что уныние отступит. Но оно не отступает, никакого облегчения, и после исповеди ты по-прежнему чувствуешь себя полным уродом.

Все почему? Да потому что «чувство вины» не равно «покаяние». Я испытываю чувство вины почти одинаково сильное за совершенно разные вещи — и очень важные духовные, и совершенно не значимые с точки зрения спасения. Например, испытываю вину за то, что ору на детей, но точно так же сильно могу испытывать ее за то, что объелась углеводами, или что плохо тренируюсь, или что мало читаю. Это все из разных опер, но и жизнь состоит из разного. И вот все мои «вины» в итоге собираются в одну большую кучу, в которой теряются по-настоящему значимые вещи.

Эта унылая куча давит на психику, и в какой-то момент бывает даже, что ты принимаешь это за сокрушение сердца, и думаешь — хорошо, что я хоть какое-то раскаяние испытываю. А затем думаешь, что уныние твое вовсе не уныние, а очень даже полезные думы о грехах. Но когда в таком состоянии души живешь довольно долгое время, становится ясно — что-то неладно в датском королевстве, ибо ничего не меняется к лучшему. К тому же начинают закрадываться сомнения в подобном образе жизни, особенно, когда читаешь слова «всегда радуйтесь». Какая тут может быть радость, шутите?

Митрополит Антоний сказал о покаянии прекрасные слова: «Когда мы думаем о покаянии, нам всегда представляется темная или серая картина скорби, сжатого сердца, слез, какого-то неизбывного горя о том, что наше прошлое такое темное и недостойное: недостойное ни Бога, ни нас самих, ни той жизни, которая нам предложена. Но это только одна сторона покаяния или, вернее, это должно бы быть только одно мгновение. Покаяние должно расцветать в радость и в подвиг. Без этого покаяние бесплодно, без этого то, что могло бы быть покаянием, превращается в раскаяние — бесплодное и, часто, такое, которое убивает жизненную силу в человеке вместо того, чтобы его возбуждать и обновлять».

Вот-вот, это же оно — чувство вины собственной персоной — убивает жизненную силу и тормозит нас на пути исправления. То, что должно быть мгновением, толчком к действию, активному и обновляющему, становится болотом, которое затягивает нас все глубже и глубже. Что может быть менее продуктивным, чем сидеть и упиваться своим чувством вины, смаковать его, обдумывать, и гнобить себя, гнобить непрестанно. Гад ты и сволочь, недостойный урод, нет тебе спасения и прощения! Со временем это начинает доставлять даже извращенное удовольствие. Но к чему такое культивируемое чувство вины точно не приведет, так это к исправлению. Нет-нет, у него совсем другие функции.

Мне иногда кажется, что многие (в том числе часто и я) путают чувство стыда и чувство вины. Стыд, «голос Бога в душе» — естественная реакция на грех, на плохой поступок, тот самый толчок к покаянию, к деятельному исправлению. Чувство вины — сложный и в некотором смысле извращенный вариант стыда, как будто вам надо прыгнуть вверх, и вы прыгаете… но только вниз.

У того же митрополита Антония дальше есть прекрасные слова уже об исповеди: «…что я не готов открыть перед всеми, потому что было бы слишком страшно, что меня увидели, каким я себя вижу?.. Вот в чем надо исповедоваться. Поставь себе вопрос: если моя жена, мои дети, мой самый близкий друг, мои сослуживцы знали бы обо мне то или другое, было бы мне стыдно или нет? Если стыдно — исповедуй. Если то или другое стыдно открыть Богу (Который и без того это знает, но от Которого я стараюсь это спрятать) или было бы страшно — открой это Богу. Потому что в момент, когда ты это откроешь, все то, что ставится в свет, делается светом».

Только так и можно — иди и говори то, за что тебе СТЫДНО, а не то, что вызывает в тебе чувство вины. Не знаю, как у вас, а у меня это чаще всего совершенно разные вещи. Чувство вины я смело могу озвучить многим, а вот то, что вызывает лютый стыд, очень глубинное, трудно принести и на исповедь.

Казалось бы, чего проще: наорал на ребенка, почувствовал вину, ощутил толчок — и переходи сразу к следующему шагу, проси прощения, утешай! Обидел кого-то, поступил несправедливо — начинай сразу устранять последствия активным образом. Не жди, не культивируй свою неправедность, не упивайся ей, думая, что в этом состоит покаяние. Покаяние — это всегда активное действие, и чем раньше его предпринимаешь, тем действеннее оно. Но как же нелегко отказаться от горько-сладкого чувства вины, от иллюзии раскаяния. Длинная рефлексия вместо решительных действий, что может быть приятнее? Апостол говорил «вера без дел мертва». Я думаю, что точно так же мертво без дел и покаяние.

Я возьму для примера даже не духовные сферы, а совершенно глупые житейские проблемы. Вот съела ты лишнее печенье-торт-пирожок, и сидишь, мучаешься от того, какая ты безвольная, жирная и тоскливая. Елки-палки, ну съела, ну жалеешь — встань и исправь положение! Сделай несколько упражнений, выйди на пробежку, вычеркни из списка покупок строчку «к чаю»! Да мало ли решительных действий можно сразу предпринять! Но нет, говорить всем окружающим, что ты жирная и безвольная, куда интереснее и приятнее. К тому же создает иллюзию смирения и самоуничижения. В итоге имеешь невротические расстройства, в лучшем случае, а в худшем еще и тело начинает тебе мстить за то, что ты себя ненавидишь. Что уж говорить о духовно-душевных сферах?

Поэтому вывод для себя я делаю только один — покаяние = активное действие. Если вы думаете, что не сделали за пост ничего, ведущего вас к покаянию, — не беда! Никогда не поздно начать, пока мы живы. Всегда вспоминаю притчу о работниках одиннадцатого часа, не зря именно на ней построено мое любимое пасхальное слово св. Иоанна Златоуста. У вас есть несколько дней, несколько часов, несколько минут до Воскресения Христова, чтобы исправить свои ошибки, которые мучают вас. А значит, положить начало покаянию. Попросите прощения у обиженных, помиритесь с тем, с кем давно в ссоре, признайте свои ошибки, помогите нуждающемуся, сделайте давно отложенное важное дело, особенно, если оно важно не только для вас. Сделайте хоть что-нибудь противоположное тому, что вызывает у вас стыд и чувство вины!